Их жизнь остановилась, хотя им еще не исполнилось сорока лет. Мир, радостный, веселый, добрый, чувственный, перестал существовать. Вместо этого пустота, давящая, гнетущая. Тишина, пульсирующая в ушах гулким нестерпимым звоном, заглушающая всякий звук извне. Мрак, затмивший все вокруг, поглощающий любой луч света и надежды. Всеобъемлющая печаль, накрывшая весь мир, тяжелым одеялом опустившаяся на плечи и прижавшая к земле, не давая возможности снова подняться, встать во весь рост, чтобы начать все заново.
А можно ли было начать все заново? После стольких лет надежды и отчаяния пережить все еще раз? То, что сначала было лишь намеками на желание, неоформившейся мечтой, превратилось в смысл всей их жизни, в самое заветное желание. Долгое время они тешили себя надеждой, что все получится, все будет хорошо. Боролись с сомнениями, боялись, и находили силы бороться со своими страхами, отчаивались, и снова поднимали голову в попытке увидеть просвет в паутине угрызений, переживаний, страданий и бессилия. Время шло, и чуда не происходило. Вместо надежды появлялось отчаяние. А потом снова находили в себе силы бороться за свою мечту. Продолжали верить, надеяться, пытаться, пока на них опять не обрушивались отчаяние и безнадежность. И после очередной попытки что-то сделать, поверить в невозможное, спустя долгие годы, маленькое чудо – маленькое для всех остальных и великое для них – произошло. И не было их счастью границ, когда они узнали, что она беременна. Их мечта осуществилась. Их молитвы были услышаны. Они благодарили всех и каждого: врачей, небеса, людей, поддерживающих их – они были благодарны целому миру.
Девять месяцев заботы, беспокойства, внимания, нежности, любви, переживаний – и их малыш, наконец, увидел белый свет, а они – его. Маленький комочек тепла, беззащитный, беспомощный – самое дорогое в их жизни, самое радостное и светлое событие. Они любили друг друга, еще сильнее любили своего ребенка. У них было все, о чем они могли мечтать, чего могли желать. И желания их были вполне доступными, обычными и далеки от заоблачных. Им хватало того, что у них было. А потому они по праву могли считать себя счастливыми… до рокового дня. Когда они в один миг лишились будущего и настоящего, надежды на счастье, желания жить, возможности на что-то повлиять, что-то изменить. Автокатастрофа, случайными участниками которой они стали, отняла у них самое дорогое, что у них было. Их малыша, которому не исполнилось и двух лет, белокурого, улыбающегося, полного энергии и жизни, такого беззащитного, ставшего для своих родителей синонимом слова «жизнь», не стало.
Мир рухнул. А с ним рухнули все их надежды, мечты, их светлое и счастливое будущее, которое они выстраивали в своих мыслях. Солнце померкло для них, вечная мгла опустилась на их души. Всякая вера в хорошее иссякла, всякая надежда на новое чудо рухнула. Ничто и никто не мог теперь им помочь. Зерно, которое они так долго и бережно взращивали, котором очень дорожили, которое только-только сумело пробиться сквозь темную толщу к яркому солнечному свету, погибло. Погибли все их мольбы, погибли все их заботы, волнения, переживания, стремления, усилия – погибло все.
Минул год с того рокового случая, но луч света так и не пробился сквозь непроглядную ночь, конца которой не было видно. Год, проведенный в постоянных воспоминаниях, проклятиях и отчаяниях. Она не могла поверить в случившееся. Он поверил, с болью принял, но не смог смирить супругу с безысходностью ситуации. Не смог вселить в нее веру и надежду. Не смог вывести ее из вечного царства одиночества и пустоты. И он не отпускал ее от себя, не оставлял ее одну, в надежде, что когда-нибудь в ее жизни наступит утро, хоть чуть-чуть светлее предыдущего, которое будет нести в себе хотя бы самую маленькую частичку надежды для нее. И с каждым днем вместе с ней все глубже погружался в мир ее одиночества, безысходности и отчаяния.
Она постоянно плакала и не в силах была остановиться. Истерики и припадки на грани сумасшествия, которые могли остановить только сильные антидепрессанты. Она пыталась покончить жизнь самоубийством, но в последнюю минуту была вырвана из лап смерти вовремя подоспевшим мужем и оперативностью врачей. Каждый день она принимала успокоительное. Ее, обессиленную, кормили, поили, вопреки ее желанию и воли. В нее пытались вдохнуть жизнь, пытались как-то отвлечь от черных и гнетущих мыслей. Оберегали ее, потакали ей, терпели и продолжали бороться за ее жизнь. Но сама она не хотела всего этого. Сама она блуждала во мраке собственных воспоминаний – самое дорогое, что у нее было. Для нее больше не существовал этот привычный мир, для нее имело значение только прошлое.
Конец ознакомительного фрагмента.
