Читать онлайн полностью бесплатно Валерий Гурков - Васильковая Русь

Васильковая Русь

Здесь собраны мои самые первые стихотворения, которые я написал в 2014—2015 годах. В основном о славной стороне с берёзовым названием Русь. Спасибо за выбор.

© Валерий Гурков, 2016


Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Это ж Русь! Тут все бабы красивы!

– Не гони, ямщик, не гони!
Дай мне ту разглядеть, с коромыслом.
До чего ж хороша, что майские дни!
Жаль наряд у неё неказистый.
За такую бы я и деревню отдал,
До чего же мила и пригожа.
– Что ты, барин, в ней увидал?
Девка просто. На всех прочих похожа.
Тут таких, хоть прудом пруди.
Это ж Русь! Тут все бабы красивы!
Глянь одна ышшо впереди.
Ведь не хуже, чем первая дива…
Я на новую диву глаза по указке:
А и впрямь ведь не хуже,
Красива! Как в сказке!
– Да такая, наверно, давно уж при муже?
– Что ты, барин, окстись.
Им шаснадцати нет.
Вот купи всю деревню, да на кажной жанись, —
Прозвучал ямщика с подковыркой ответ…

Ива

Ива милая, взгрустнула?
Над рекою льются слёзы.
Испугалась грома гула?
Иль обидели берёзы?
Не было давно уж грома,
И с берёзами дружна.
Набежала вдруг истома,
Словно нежности волна.
Ива милая, влюбилась?
Расскажи тогда в кого?
Жаль я девой не родилась,
Вот мне грустно от того…
Я б тогда венок связала
Из ромашек, васильков
И под ночи покрывалом
Поджидала бы дружков…

Кто миром правит

Крошим мы жизнь на годы и месяцы
Крошим мы дни на часы и минуты
Лихо взбегаем по юности лестнице
В старости лестницы кажутся круты.
В юности всё хорошо и прекрасно
Души чисты… без ожогов и ран
Нет безысходного слова: напрасно
Кровь будоражит любовный дурман.
Всё впереди: и любовь и карьера
Жизнь улыбается утром всегда
Не понимаем: открыта вольера
В той, что пройдут все наши года.
Жизнь потихоньку мозг нам натрёт
Клеткой из правил, законов и веры
Обручем сдавит ошейника гнёт
Тихою ложью схватит за нервы.
Всё, что мы сделали, нужно кому-то
Тем, кто вложил свои правила нам
Вроде свободны мы каждое утро
С новой молитвой взирая к богам.
Только ведь вера для всех она разная
Хоть и твердим, что Бог наш един!
Чья-то задумка, нас, лживая, грязная
Травит друг с другом из древних глубин.
Как хорошо молодым и здоровым
Глупости много, зачем им мозги
Вот и становятся мясом дешёвым.
Кто миром правит, нужны дураки!

Константиново

Высокий берег над Окой,
Ступени деревянных лестниц
И прелесть «рощи золотой»,
Как память о России вестниц.
Здесь неземная красота
Лугов, полей и пашен.
Чарует леса пестрота,
Что осенью для нас раскрашен.
Здесь отдыхаю всей душой,
Люблю бродить под медью ивы,
И одноногий клён родной
Кивает кудрями учтиво.
Берёзки милые мои,
Меня завидев, загрустили,
Как будто вспоминая дни,
Когда Есенина любили…

В ночи о зорьке ясной думает луна

В ночи о зорьке ясной думает луна,
Средь звёзд гуляя в небе золотистом.
Степь уж колышет рощи берега.
Туман плывёт ковылем шелковистым.
Дорога нитью улеглась и ждёт
К себе колёс прикосновений.
Луна ей сквозь берёзы шлёт
Горсть серебра к утру для омовений.
Оно росой сверкает и манит
В атласе трав и шёлка паутины.
Вдруг заалел пурпур зари ланит,
Стерев с луны поблекшие патины…

Соловей в прохладной тиши

Соловей в прохладной тиши
Вот уж час заливается трелью.
До чего ж вечера хороши!
Роща писана, словно пастелью…
Эхо вторит позывы сверчка,
Иногда пролетит майский жук.
Им волной отвечает река
И двух дятлов вдали перестук…

Русь!

Русь! Даль далекая,
Ширь бескрайняя…
Из берёзок и златых полей.
Ты любовь моя одинокая,
Сторона Богом данная,
Нет прекрасней тебя и милей!

Синеокая Русь!

Синеокая Русь!
По полям бирюзой.
Через улицу гусь.
Я за ним молодой.
Мне ещё где-то пять,
Или, может быть, шесть.
Из окна смотрит мать
И зовёт меня есть.
Я махнул ей рукой
И ромашек нарвал.
В черемше козодой
Через прутьев завал.
В небе сильный хлопок,
Самолёта стрела.
Глиной кинул в горшок,
Что по тыну стена.
Где-то блеет козлёнок.
Грохнул дверью сосед.
Пёс залаял спросонок,
Я иду на обед.
Я ещё молодой!
Где-то пять, может шесть.
Возле печки удой,
Я за стол, что б поесть.
Да бабуля грозит.
Черпаком от ведра:
Руки мой, паразит!
Выйди вон из стола.
Улыбаюсь я ей
И ромашки в ответ.
Сам к ведру поскорей,
Ведь остынет обед.
Синеокая Русь!
По полям бирюза.
Я исправно молюсь
И смотрю в образа.
Они в красном углу
Тут висели всегда,
Через жизни всей мглу
Нас хранили века.
Вот теперь, помолясь,
Вновь сажусь я за стол.
К косяку, прислонясь,
Бабка треплет подол.
Ей почти уж под сто,
Да в глазах бирюза.
Мне накрыла на стол,
Чтобы я поснедал.
Сами будут потом,
Ведь вначале мужик,
А в руках мать с котом.
Улыбается лик…

Пражская осень

Пражская с безумной теплотою осень
Нежит и ласкает в солнечных лучах.
Я же вижу матушку всю в проседь,
Дом родной и ужин при свечах.
Угол в образах завешен,
Да под ними лавка, можно лечь.
Образок и мне на грудь повешен,
Для того, что б душу мне сберечь.
Только в Бога ведь давно нет веры,
Я её по свету белу растерял.
Горя. Много горя я хлебнул без меры,
Да с улыбкой кроткой я его встречал.
Пражская с безумной теплотою осень
Нежит и ласкает в утренней росы слезах.
Я и сам давным-давно уж в проседь
С блеском озорным в синь небес глазах.
Не утратил я души ранимость,
Так же посещает её грусть.
Вот и вновь грущу я о родимой,
Стороне с берёзовым названьем Русь.
Той, что ждёт приблуду-сына
Из далёкой тёплой стороны.
Зазвенит от радости рябина,
И кивнёт черёмуха в мареве луны.
Пражская с безумной теплотою осень
Нежит и ласкает в солнечных лучах.
Только вижу пред собой я ясень
И любовь безмерную в родных очах.
На следующую страницу
Другие книги автора Валерий Гурков
Ваши рекомендации