– Алёша, Владик, смотрите, что я нашла, – шёпотом произнесла девочка, тихо-тихо, чтобы надзирательница не услышала.
– Где ты её взяла? – хором спросили её мальчишки.
Они очень часто говорили хором, потому что были близнецами и привыкли всегда быть вместе.
– Это мне дядя Стёпа дал, сказал, что нашёл её, когда окоп рыл.
Четыре зелёных глаза уставились на шишку.
– Кедровая, – гордо произнесла девочка и, оглядевшись по сторонам, чуть улыбнулась.
– А откуда она тут? – спросил Алёша.
– Да, откуда? Тут кедры не растут, – вторил ему Владик.
– Смотрите, тут семечки пересохли. Наверное, черныши их есть не захотели, – предположила девочка.
«Черныши» -так друзья между собой называли немецких солдат. В силу четырёхлетнего возраста, они пока не могли полностью понять да и выговорить слово нацисты.
– Феня, тише, там, кажется, надзирательница идёт, – хором шёпотом сказали близнецы, выхватили у Фени шишку и спрятали в карман Алёши.
Надзирательница обошла барак, пристально посмотрев каждому ребёнку в глаза, что-то пробормотала на латышском и ровным чётким шагом вышла из помещения.
– Давайте поделим на всех, – предложил Владик.
Друзья молча кивнули и раздали всем детям барака по половинке семечка. После той баланды, которой их кормили днём, кедровые семечки были, казалось, вкуснее любой конфеты.
– После сытного обеда, по закону Архимеда, полагается играть, – пролепетала Феня и достала из кармана длинную шёлковую ниточку, которую давным-давно нашла в матрасе и теперь берегла как самое дорогое сокровище.
Игрушек у детей не было, приходилось развлекать себя подручными средствами.
– Давайте плести узелки, – проговорили близнецы.
– Давайте с нами? – предложила Феня другим детям в бараке.
Но те лишь боязливо покачали головой, так как знали, что если надзирательница вдруг увидит тебя с игрушкой, то не только её отберёт, но и высечет плёткой до кровавых полос.
– Ну и сидите, трусы, – пробурчал Владик.
– Да, мы и без вас поиграем, – подтвердил Алёша.
– Они просто боятся. Все боятся, – оправдала детей Феня.
Друзья стали плести из верёвочки узелки и узоры. И хотя эти узоры больше были похожи на спутанную овечью шерсть, тонкие детские пальчики ловко связывали и развязывали их.
Было весело, но не долго. Заигравшиеся ребятишки не заметили, как пришла надзирательница.
Она что-то громко прокричала на латышском и вырвала из рук детей верёвочку. Потом она достала из сумки плётку и при всём бараке, чтоб неповадно было, высекла Владика, Алёшу и Феню так сильно, что бедные дети чуть не упали в обморок. Пока она их била, друзья держались друг за друга костлявыми мизинчиками, чтобы было не так страшно. Эта их сплочённость только больше раздражала нацистку, и она секла их только сильнее.
Наказание закончилось, когда наступило время сна.
Дети разбрелись по кроватям: Феня на нижнюю койку, Владик и Алёша вдвоём на верхнюю. Близнецы любили спать вместе, взявшись за руки. Фене они спускали уголок от своей простыни, чтобы она держалась за него во сне и чувствовала, будто это рука Владика или Алёши. Так друзьям было спокойнее спать.
