Редактор Ирина Щеглова
Корректор Татьяна Исакова
Иллюстратор Марина Шатуленко
Дизайнер обложки Мария Ведищева
© Леся Сиргиенко, 2019
© Марина Шатуленко, иллюстрации, 2019
© Мария Ведищева, дизайн обложки, 2019
ISBN 978-5-0050-9280-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Проводник зашел в купе и предупредил Журавлева, что до прибытия осталось десять минут. За пять суток дороги Алексей Афанасьевич подустал, измаялся ожиданием. Уложив вещи в дорожную сумку, он уже несколько часов сидел на четной нижней полке, объятый нетерпением. Неубранным остался лишь потертый лист офисной бумаги с загнутыми от времени и частого использования краями. Восемь лет назад, когда Журавлеву попалась статья на сайте местной провинциальной газеты, душа его всколыхнулась, сердце заныло, воспоминания далекого военного детства были такими яркими, будто вчера случилось…
Но поездку пришлось отложить. После череды операций врачи запретили любые нагрузки, и дети останавливали.
Однажды ясным августовским днем Алексей Афанасьевич понял, что может не дождаться благоприятного времени, и отправился на вокзал с небольшой дорожной сумкой и электронным билетом в кармане.
Отрывок статьи с сайта городской
газеты «З. О.» от 23 марта 2012 года:
«В марте 2012 года на старом кладбище в г. Свободный (бывшая столица БАМлага) после пожара были обнаружены груды разбросанных человеческих костей и черепов. Несколько квадратных метров обгорелой земли, как свидетельствуют очевидцы, были сплошь усеяны человеческими останками. При ближайшем рассмотрении в каждом черепе (всего на поверхности было найдено более 10 черепов) были заметны пулевые отверстия и деформации затылочной части. Видимо, людей добивали прикладам. Неподалеку валялись небольшие потемневшие деревянные крестики»…
Утром 1 декабря 1942 года Лешка торопливо вышел из барака. Провозился у печки, выгребая золу и закладывая новые поленья, и теперь опаздывал в школу. Зато до вечера мать с недельной сестренкой не замерзнут. Шла третья зима, как Лешка сам топил печку. Отец зарабатывал и обеспечивал семью всем необходимым, а Лешка быстро, по-взрослому занялся ведением домашнего хозяйства. Комнату в новеньком бараке руководство выделило Журавлевым после того, как Афанасий Степанович, отец семейства, перевыполнил план по выпуску металлических деталей к огнеметам и минам. Управление литейным цехом на вагонно-ремонтном заводе нещадно отнимало все время. Афанасий Степанович ради семьи готов был работать как проклятый, лишь бы родным было что поесть и где жить. Ответственность перед близкими передалась и сыну. Лешке в голову бы не пришло ждать со смены уставшего отца, чтобы тот натопил комнату.
С сонного темного неба густо сыпались колючие снежинки. Первый декабрьский мороз пробирал насквозь, старался залезть под ребра. Валькин дом, куда так спешил Лешка, стоял в нескольких минутах ходьбы от его барака. Не дом – а хибара из старого бруса, покосившаяся, беззащитная перед надвигающейся стужей. Родители Вальки – ссыльнопоселенцы, в двадцать седьмом с трехлетними мальчишками-близнецами. Поначалу жили в тесном общежитии. А полгода назад начальник эвакгоспиталя, куда устроилась Валькина мать, предложил ей пустующую вторую половину своего дома. Прежних жильцов – семью фельдшера – экстренно направили в район. Отца Вальки медленно добивал прогрессирующий ревматизм. Чтоб как-то прокормиться, он переключился с точных часовых дел на ремонт обуви, обустроил небольшую мастерскую на кухне – столик с незамысловатыми инструментами да стул. Заработанного едва хватало на пропитание. Основную тяжесть по обеспечению семьи несла на себе мать Вальки. С рассвета убегала в хирургическое отделение госпиталя – работала медсестрой, после смены до ночи там же оставалась мыть полы. Не самоотверженность и не заработок гнали ее на двойную смену – отвлечься старалась. Весной сорок второго увезли на фронт ее близнецов. По ночам плакала, маялась от бессонницы – до того непривычной оказалась пустота в доме. Когда слез не осталось, посерела лицом, закрылась от общения с соседями, машинально ходила на работу, выполняя привычные обязанности.
Каждое утро Лешка заходил за Валькой, и вдвоем они отправлялись в школу. Валька была для него больше, чем школьная подруга – они родились в один день под самый новый тысяча девятьсот тридцатый год. Первой появилась на свет Валька: мать рассказывала, орала без продыху. Лешка же родился синюшный, не дышал долго. Пока мать дождалась первого сыновьего крика, едва не лишилась чувств. Валькина же мать, пятью годами раньше родившая близнецов, по-сестрински поддержала мать Лешки. Так случайное знакомство в роддоме переросло в крепкую дружбу на долгие годы, связавшую две семьи. Лешка да Валька – друзья с первого вздоха. Валька по первенству рождения считала себя ответственной за Лешку. Опекала пуще няньки: «С Гусевым не водись, он кошек мучает», «Не заплывай наперегонки с Витькой, он крепче да длиннее», «С отцом не спорь, он старше, значит, мудрее». Хоть Лешка уже и выше ее на голову, а Вальке все равно – уберечь старалась. Лешка раздражался, но принимал Валькины правила.
