Я живу в красивом городе под чудны́м названием «Марш». Будто жители нашего города постоянно куда-то спешат, торопятся, как-то сухо переговариваются и деловито общаются между собой: «Марш! Марш? Марш…» Все мои соседи и знакомые и правда очень активные и спортивные. Они всегда выглядят так, словно собираются на весёлый праздник. Подтянутый долговязый школьный директор Четвертной раньше работал профессиональным тренером, поэтому он умеет здорово подзадоривать окружающих: «в темпе», «не отстаём», «чётче шаг»… Никогда не болеет, не любит автомобили и много ходит пешком.
В нашем городе вообще редко ездят на машинах, только респектабельный и высокомерный банкир, который живёт в конце улицы, приезжает домой на белом лимузине марки Pedal. Он всегда чрезвычайно следит за чистотой своего автомобиля и брезгливо морщится, если он загрязняется, например, весной. Наверное, это очень дорогая вещь. У неё бархатистый уютный салон и мягкий ход, она совсем не тарахтит, а неслышно катится и оставляет после себя приятное облачко.
Но все остальные ходят только пешком. «Это очень полезно», – считают мои родители и учительница в школе. Поэтому, когда учебный год подошёл к концу, учительница предложила поход. Это такая прогулка с рюкзаком на природу.
День для похода выдался довольно хорошим. Дождя не обещали, но и солнце пекло не сильно, поскольку дул ветер. Из-за этих-то ветреных обстоятельств и произошла вся моя история.
Сначала родители долго думали, чем лучше наполнить наши рюкзаки. Дело в том, что в поход я шёл не один, а с братом. У меня есть брат. И он старший. Его зовут Фадиез. Он старше всего на год, но он всегда первый. А я Додиез, и я второй.
У него красивый оранжевый рюкзак, все самые стильные и крутые вещи он убрал к себе. Так в рюкзаке оказался мощный бинокль Fermata, фирменный перочинный ножик Staccato, который папе подарили на работе, дедушкин семейный компас, замечательный мяч, вкусные энергетические батончики, печенья, бутерброды и термос.
В мой рюкзак попали остальные полезные и совсем неинтересные вещи: свитера, дождевики, шапки, перчатки, сидушки, салфетки, сменные носки и спрей от клещей, который мама купила специально.
В поход шли все средние классы. Четвертной весело покрикивал: «в темпе», «чётче шаг». Учительница предложила петь песни. Она любит всех объединять. Но пели одни девчонки, остальные разговаривали или не знали слов. Слов песен.
Вскоре мощёные улицы кончились, мы оказались за городом. Я тащил свой рюкзак и не особо смотрел по сторонам, но я знал, что Она идёт где-то рядом. Она тоже несла свой рюкзак, но как-то по-другому, не так, как остальные девчонки. Вообще она была другой. Как будто не из нашего города. Ходила не спортивно, а плавно, и не была общительной. Но когда она говорила, я почему-то представлял себе, как её слова серебрит лунный луч.
– Эй! Ты что, оглох? У нас привал! – гаркнул на меня старший брат.
Мы разбили лагерь в овраге маленькой рощицы. Оказалось, Четвертной и учительница уже побывали здесь накануне и везде развесили разные канаты, верёвочные лестницы и сетки, как в «Панда-парке», отчего я почувствовал себя обманутым. Ведь в дикой природе должны быть дикие лианы, а не спортплощадка.
Но привал вышел решительно неплохим. Когда закончились эстафеты, учительница организовала общий стол, и все принялись за еду. В походах, наверное, всегда все любят есть. Даже те дети, которые не любят есть. Может быть, важен сам процесс: выбираешь, раскрываешь, поедаешь, обмениваешься, угощаешь…
Я уже доедал второй бутерброд, когда зазвучала поблизости ниточка лунного голоса…
– А я видела следы полосатой лисицы, – сказала она. Она не смотрела на меня, но я всё-таки ответил:
– А…
Хотя не думал, что какие бы то ни было лисицы могли находиться в роще во время и после наших эстафет. Надо было сказать что-нибудь ещё… Что-то про лисиц… Или про полоски… Пока я придумывал, она спросила:
– Хочешь посмотреть?
Конечно, я хотел!
И тогда мы пошли. Вместе. Странно, что она сказала про эту лисицу мне, а не Фадиезу, например. И это я сейчас иду смотреть след полосатой лисицы. Наверное, нельзя спрашивать, с чего она взяла, что лисица непременно полосатая… Может быть, полосатые лисицы как-то по-особому ходят? Но я наконец нашёл нужный вопрос:
– А ты видела полосатых лисиц?
– Да, – сказала она. Оказалось, что в мире насчитывается более сорока различных окрасов лис. А вот в дикой природе встречаются лишь рыжие и чернобурки. Остальные специально выводятся для расширения палитры шуб. Пушистые разноцветные зверьки рождаются на звероферме, живут всего один год в маленькой грязной клетке, а потом становятся шубой…
Дальше я уже не придумывал свои вопросы. Они вылетали у меня один за другим. Вообще я рассердился и решил во что бы то ни стало найти эту звероферму и освободить всех лисиц: и разноцветных, и полосатых! Наверное, я даже закричал, потому что она посмотрела на меня лучистыми глазами и улыбнулась.
– А как тебя зовут? – спросил я.
– Трель, – ответила серебряная девочка. Вот так мы и познакомились.
Ну а потом мы вернулись на поляну. На ней никого не было. Только верёвочные лестницы раскачивались немного от ветра. В глазах Трели мелькнула тревожная лисица. И я тоже бы перепугался, но так уж вышло, что я второй брат. И меня часто где-то забывают. Про первого помнят, а про второго нет. Где я только не оставался: и в детском саду, и в больнице, и в школе. Оттого песни жителей города звучат не очень красиво, как-то пустовато, по-другому звучат, пока они не вспоминают и не возвращаются за мной. За Додиезом.
