В ЗАКОУЛКАХ ТЕМНОТЫ
2130 год. Где-то в недрах городских джунглей, стандартная высотка, девяносто восьмой этаж, узкая компактная коморка, погруженная в полумрак, вернее жилая секция третьего класса площадью в четырнадцать квадратов. Глубокая ночь, время подбиралось к трем часам. Двое инспекторов полиции прибывших на место преступления мрачными тенями томились в ожидании. Один откинув спинку, развалился на стуле за узким компактным письменным столом, протяжно зевая глядя в потолок, второй замер, уставившись на входную дверь, раздраженный всей этой задержкой. Наконец дверь автоматически задвинулась в стену, лампами из коридора осветив тесную комнату. На пороге появился не скрывающий своей хронической от всего усталости, проступающего на лице полного наплевательства персонаж абсолютно непохожий на двух предыдущих, крайне странный в рамках нового мира. Оба инспектора очевидные азиаты, как лица имеющие работу, представители профессионально занятой элиты облачены в длинные черные плащи, в целом одеты с иголочки, их короткие стрижки зализаны гелем. Заметно, что внешним видом они озабочены серьезно. Он же представитель так называемого «белого меньшинства», на смене, на службе одетый как попало, в какие-то обычные повседневные вещи. На его лице щетина, лохматые волосы прикрыты бейсболкой.
– Здрасти, – сказал вошедший, не получив никакого ответа. – Макс… Центральное Управление, оператор фотодроида, – стандартно представившись, он опустил глаза под двумя недовольными взглядами.
– Инспекторы Иоджин и Грэйс, местный отдел, – с небольшой задержкой мягким голосом раздалось в ответ.
– Давайте быстрее в двух словах, что здесь случилось, – сказал Макс, быстрее двинувшись по комнате, положив принесенный кейс на ближайшую пригодную поверхность. Инспектор Иоджин замер в непонимании, растратив всякое желание даже предъявлять претензии по поводу задержки, видя перед собой «мусор в человеческой упаковке». В то время как второй инспектор, представленный как Грэйс, подскочив, затаился за спиной своего старшего коллеги, глядя взглядом искусственных кошачьих желтых глаз не скрывая затаившегося в них отвращения. Макс же открыв кейс, приготовившись к активации принесенного дроида, вдруг потрясенно замер, вынув старомодный наушник из уха, отключив музыку в таком же древнем карманном плейере.
– Какого черта? – осмотрев кухонный уголок, ошарашено пробормотал он. Тело жертвы обмякло в одном из стульев за обеденным накрытым как в честь праздника столом. Верхняя часть ее головы на уровне чуть выше середины ушей отсечена, отрезана чем-то, все вокруг забрызгано кровью.
– Давайте быстрее. Медбригада и коллекторская служба уже оповещены, ждут от нас сигнала. Стандартно все зафиксируйте, побыстрее. У погибшей имеются непогашенные долговые обязательства, иного имущества кроме личных вещей здесь нет. Поэтому кратко первичный анализ всего, что есть, полное сканирование, примерная оценка – также для общего отчета, – пояснил инспектор Иоджин.
– Но… мне все равно нужна первичная, общая информация… Мне же если что в суде потом все подтверждать, – глядя на «полу обезглавленное» тело в паре метров от себя шокировано произнес Макс, моментально пробудившийся от вязкого сна своей жизни.
– Мистер понятой вы и так опоздали… – начал выплескивать недовольство сотрудник Грэйс.
– Тише, тормози, – с улыбкой мягким тоном успокоил коллегу Иоджин. – Не надо давать волю эмоциям, «это» того не стоит.
– Да извините… я виноват, каюсь. В смысле, правда, извиняюсь. Я опоздал… Там… – пытаясь выглядеть искренним Макс начал оправдываться.
– Жертва – Мия Прескот, двадцать пять лет, мигрантка из южно-африканского сектора. До получения социальной карты оставалось полгода. Обучалась в университете, на факультетах философии и каком-то биоинженерном направлении, одновременно. Официально нигде не работала. Комнату снимала вот уже более двух лет, задержек по оплате не имела. Судя по имеющимся данным, была горячей штучкой, осуществляла услуги сексуального характера кому-то из граждан, на постоянной основе, – двинувшись по комнате источая тонкий аромат парфюма, остановившись у трупа, принялся пояснять Иоджин.
– Окучивала папика, – себе под нос буркнул Макс. – Типа из Африки? Белая? Странно.
– Что странного? – встрепенулся Иоджин.
– Они там еще остались? – уже давно на все наплевав, он говорил что думал.
– Подобные суждения неприемлемы, а также уголовно наказуемы, – сдержав себя, предостерег Иоджин.
– Ну да… Называть вещи своими именами нельзя, я как-то забываю об этом. Короче давайте быстрее… Я должен знать, что случилось, чтобы правильно сделать свою работу, – задавленный внушенным стыдом от акцента на цвете кожи и одновременно разрываемый несогласием с «правилами» Макс поддался последнему.
Инспектор Иоджин думая: «ну не устраивать же драку», сдержавшись, посмотрел куда-то в потолок, представившись, назвав свой личный номер, попросил отключить протокол энергосбережения, аргументировав официальным запросом полиции, и в комнате зажегся яркий свет. – Роб домработник вышел из строя, взбесился, – пояснил он. Макс увидел стандартного робота-слугу с пробоиной в области грудной пластины, мертвым трупом лежащего в углу. В воздухе еще был уловим запах дыма от сгоревших микросхем, расплавленных выстрелом из плазменного пистолета. Стандартная модель ростом в полтора метра, в своем внешнем виде повторяющая человеческие черты, в то же время сделанная максимально безликой чтобы вопреки функциональности оставаться не более чем очередным полезным устройством. Забрызганный кровью, в своей руке облаченной в белую перчатку из металлопластика, он сжал окровавленную столовую нож-пилу. – Модель Эд-5, одна из последних. «Эдди – лучший помощник по дому» – помните ту рекламу? По всей видимости, наш «Эдди» готовил ужин и… Он отрезал хозяйке верхнюю половину головы ножом для разделки замороженного мяса. Вскрыл черепную коробку. Вынул мозг, раздербанил его, впоследствии надо полагать, попытавшись смыть его в унитаз. Где он до сих пор и плавает. – Макс обратил внимание – дверь в санузел была приоткрыта. – Необычно конечно, старые они выходя из строя такого не творили, но на то эта модель и продвинутая.
