1.
Девушка лежала на земле, раскинув по сторонам белые полные руки с множественными гематомами и неестественно вывернутыми, в позе лягушки, ногами. Капитан Сергей Воронцов, прибывший на место преступления вместе с группой из следственного комитета, непроизвольно сглотнул и закашлялся. Не нужно было быть судмедэкспертом, чтобы увидеть, что согнутые в коленях и разведённые по сторонам ноги убитой девушки с неимоверной жестокостью и силой были выломаны из тазобедренных суставов. Вся правая сторона лица и шеи, которой она была повёрнута к зрителю, представляла сплошной, багрово-фиолетовый кровоподтёк. Взгляд мутных, уже остекленевших глаз, был направлен в сторону окровавленного тёмного комка, оказавшегося недостающим волосяным участком запрокинутой и частично оскальпированной головы убитой.
– Кто её нашёл? – почти не разжимая губ, спросил капитан Воронцов у одного из оперов.
– Да ханурик какой-то местный, – не поворачиваясь, и продолжая писать, сидя на корточках, ответил тот, – шляется почти каждое утро в районе свалки в поисках чего-нибудь мало-мальски ценного. Цветной металл, говорит, ищу. Мы показания взяли, да отпустили пока… А что ещё, убита ведь была в другом месте.
После того, как парень засунул исписанный лист в папку, на которой писал, он встал в полный рост и только тогда посмотрел на Сергея. Вид у него был какой-то неприкаянный и опустошённый. Он напоминал подросшего, но всё так же упрямо ожидающего своих родителей у окна детского дома, испуганного и потерянного ребёнка-сироту. «Курит много, да и пьёт, наверное», – глядя мельком на его мешки под глазами и землистый цвет кожи, автоматически отметил Воронцов. И тут же разозлился на себя. Делать ему больше нечего, как только следить за самочувствием и здоровьем оперуполномоченных юнцов. Подошёл Терентьев, знакомый Сергею ещё по угрозыску. Началась обычная процедура, положенная в таких случаях. – Её, -кивнул Терентьев на труп, который в данный момент осматривал эксперт, – выгрузили из автомобиля и тащили от дороги, видишь след? – Сергей хмуро посмотрел в указанном направлении, – В чём-то типа брезента или плотного целлофана…
Он говорил, а Воронцов никак не мог сосредоточиться. Мысли путались в голове и перескакивали с одного на другое, как будто он был с тяжёлого похмелья. Такого вовремя работы с ним ещё никогда не случалось. Сергей не мог понять, в чём дело. Он глубоко вздохнул и медленно, пытаясь взять себя в руки, выдохнул. – Соберись немедленно, – скомандовал он сам себе. – Что, в самом деле, происходит? Трупов за десять лет работы не видел? – он снова набрал полную грудь воздуха, – Ну да, с такой демонстративной, какой-то показушной жестокостью, может и нечасто встречался, но тоже не гербарии собирал. Он следователем четвёртый год, но всё равно на каждое место преступления обязательно выезжает лично. Такая привычка появилась у него ещё во время работы в уголовке.
– … наверняка не случайно её на городскую свалку притащил, вроде как выкинул, – повисла пауза, во время которой Терентьев, дотронулся до Воронцова, – Аллё, Серёга, ты слышишь меня? Это дельце, скорей всего, вашему отделу передадут, – добавил он, внимательно глядя на Сергея.
– Разберёмся, – кивнул тот и подошёл к убитой.
«…обнаруженный труп молодой женщины правильного телосложения, холодный на ощупь. Трупное окоченение отсутствует во всех группах мышц. На голове, шее, туловище, верхних конечностях по всем поверхностям множественные, крупнопятнистые ссадины и кровоподтёки, сливающиеся между собой… Волосы тёмно-коричневые, на правой стороне отсутствует участок волосяного покрова с соответствующей частью эпителия размером 9 на 8 см… Глаза открыты, роговицы тусклые, зрачки неразличимы… Язык в полости рта, на двух верхних и одном нижнем передних зубах незначительные сколы… На шее, на границе средней и нижней третей, полосчатый, горизонтальный кровоподтёк длиной 8 см, шириной 0,8 – 1,5 см…» Капитан Сергей Воронцов, стоял совершенно неподвижно и, как заворожённый слушал монотонный голос эксперта, не в состоянии отвести взгляд от двух почерневших от запёкшейся крови, с неровными краями ран, образовавшимися после того, как у этой молодой женщины была отрезана грудь.
2.
Наконец-то у такого прекрасного, долгожданного, но исчезающего времени года – весны, проснулась к середине апреля совесть, и она заявляла о своих правах напористо, весело и бесцеремонно. И Моня был этому только рад. Потому что в последние годы, по крайней мере, в их краях присутствие весны ненавязчиво, но ощутимо сокращалось. Была длинная-предлинная зима, потом неразборчивое грязно-серо-подсыхающее нечто и сразу жаркое, изнуряюще-душное лето. Но сейчас в город пришла именно она, волшебная, почти забытая, самая настоящая весна. Она хохотала нешуточными грозами, затем, словно прося прощения за невольную шалость, успокаивала ярким и нежным солнечным теплом, кружила голову свежестью промытых улиц и ароматом первых цветов, нашёптывала что-то сладостное и манящее шелестом цветущих трав, и с раннего утра звонкой и пронзительной разноголосицей исполняла вместе с птицами жизнеутверждающий гимн торжества любви и юности в бесконечно-прекрасной синеве неба.
