Но чудо есть чудо, и чудо есть Бог.
Когда мы в смятеньи, тогда средь разброда
Оно настигает мгновенно, врасплох.
Б. Пастернак
Слышу, как стучат капли. Надо проснуться и посмотреть, вдруг течет с потолка. Но глаза не открываются, сон затягивает. Наконец делаю усилие и сажусь на постели. В темной комнате кто-то ходит. Наверное, Саня собирается на работу.
Я бормочу —
– Где-то капает, слышишь?
В ответ мама —
– Спи, спи, чего всполошилась! Это дождь. Рано еще. У тебя же каникулы, забыла? Я только утюг возьму, а ты спи.
Опять темно и тихо. Можно спать. Какое счастье. Падаю головой в подушку. Но какое-то беспокойство мешает, что-то не так. Почему мама здесь? И каникулы? Зимние, что ли? Наверно я заспалась, это сон. Сейчас открою глаза и посмотрю на часы. Электронные часы напротив кровати обычно светят мне в глаза зеленым. Но сейчас темно, только прямоугольник окна синеет и стучит дождь. Слышу мерное тиканье! Тиканье? Но у нас нет механических часов! Что же это? Я не дома?
Нужно лечь, нужно успокоиться, нужно подумать… И лучше закрыть глаза.
Стучат в дверь. Знакомый голос – «Марина! К телефону!» Нащупываю ногой тапочки, рукой халат и выхожу за дверь. Голова кружится, сердце выскакивает. Все знакомое и незнакомое. Это наш дом на улице Чайковского! Наша коммунальная квартира, длинный коридор, соседка, покачивая могучими боками, удаляется в сторону кухни. Я вспомнила – это Валентина. Еще вспомнила, что муж звал ее – «моя кастрюля» – Звал-называл, в прошедшем времени. Потому что, это было сорок лет назад. Мне приходится опереться о стену из-за навалившейся дурноты. Если это сон, то почему мне так страшно? Во сне даже невозможные вещи кажутся нормальными. Валентина, она кстати учительница в начальной школе, обернулась —
– Ты чего, заболела? Зеленая какая! Иди, там подружка твоя звОнит, уже второй раз!
– ЗвонИт. – автоматически поправляю я. Дурацкая привычка поправлять. И у младшей дочки моей та же манера. Очень нервирует. Вот так наживают себе врагов. Но Валентина, к счастью, не расслышала.
Буквально сползаю на старенький венский стул, что стоит возле телефона на стене, прикладываю к уху тяжелую черную трубку, распутывая матерчатый провод.
– Да? Слушаю. – выдавливаю из себя.
– Гречь, ты? Я тебя, чего, разбудила? Мы же договаривались, забыла, что ли? Я уже выхожу.
– Варь! – уж, Варьку-то я узнаю всегда. Правда, это не ее имя, это школьное прозвище, как мое Греча. – Знаешь, я что-то странно себя чувствую, ты приезжай ко мне.
– А мы что, никуда не идем? Каникулы же!
– Варь, приезжай, очень надо!
Старый телефон
Я дотаскиваюсь до своей комнаты и падаю в постель. Почему-то кажется, что, если скорее лечь и зажмуриться, будет лучше. Но лучше не становится. Может, встать и посмотреть на себя в зеркало? Неужели и правда зеленая? Что это сон или болезнь? Не помню, чтобы во сне видела себя в зеркале. В комнате заметно светлеет. Это моя комната, которую я так любила. С лепниной на потолке и белой кафельной печью. Как я скучала по этой комнате. Она была для меня целым миром и моим убежищем. И зеркало, в старинной дымке, на прежнем месте. А в нем – я, почему-то молодая и напуганная. Странно, тревожно и не радостно. Хотя, иметь юное тело и взрослые мозги, это ли не мечта?
Хочу домой! Хочу обратно свои 57 лет! Зачем я здесь? У меня там мама, муж, дети, работа! Мне, что детей заново рожать? И как я здесь одна? Просто «Назад в будущее» какое-то! Смешно, что я вспоминаю фильм, который еще не сняли. Интересно, у сумасшедших сохраняется чувство юмора? Считается, что его наличие – признак интеллекта. И ведь никому ничего не объяснить. Разве что Варе. Как ни странно, Варя единственная, кто может поверить в эту историю.
Дышим глубже! Как я обычно я говорю? Найдется выход хоть один из всех безвыходных положений! И еще: «Спокойствие, только спокойствие!» Это помогает. Ура детской литературе и Карлсону. Нечего валяться, надо что-то делать, а голова пусть себе думает.
Скоро Варька приедет. Надо себя в порядок, комнату в порядок. Я конечно, опять красотка, но голова очевидно не мыта пару дней, ноги не бриты вовсе (кто их вообще здесь бреет?) Вот ужас-то: антиперспирантов нет, бальзамов для волос нет, прокладок и контрацептивов нет. Хотя, зачем мне контрацептивы? В 16-ть еще рановато, времена строгие. А в 57, пожалуй, не актуально. Кстати, а какие сейчас времена? Какой год? Вот бы узнать? Вопрос конечно интересный, но звучит идиотски.
Если вспомнить все, что я читала и видела о перемещениях во времени, то в основе историй одна идея. В прошлом нужно что-то поправить. Главное, понять, что именно. И найти того, кто тебе поможет. Что нужно мне изменить, пока не ясно. А где искать помощи? У подружек? Варька может поверить, ей даже будет интересно, приключения как в кино. Наташке нельзя говорить, испугается. Она человек земной, без авантюрной жилки.
Или у родных? Мама решит, что ребенок болен и тоже не поверит. Да, дела! Я старше их всех, даже собственной мамы и знаю будущее. Уже горячо! В эту сторону и нужно думать. Что же я знаю о будущем? Что могу, вернее, что НУЖНО изменить? Вернусь ли я обратно? Почему-то не хочется начинать все с начала. Можно, конечно, попробовать прожить лучше, но это будет по-другому. Интересно, а Саня меня узнает? Вот найду я его, а он совсем еще пацан. И что я скажу:» Здрасти, я ваша тетя! То есть, я твоя жена уже тысячу лет, у нас три дочери, кошка и черепаха! Сделай что-нибудь, я хочу домой!» Шарахнется и разговаривать не станет. Если только не рассказать что-нибудь о его детстве, о родне из Полоцка. Может и поверит. Значит, надо попробовать – Саня и Варька.