Последние дни августа стояли сухие и тёплые. Небо было чистое, высокое и прозрачное. Слабый ветерок слегка шевелил едва пожелтевшую листву на кустах калины и берёз кладбища, играл кружевом на подушечке в гробу у Людмилы.
Марина стояла подле гроба и смотрела на лицо мачехи. Она старалась запомнить на всю жизнь черты дорогого, родного лица. При ярком солнечном свете ей казалось, что на лице мачехи застыло выражение недоумения. Как будто она в последнюю минуту своей жизни что – то увидела, но не поверила своим глазам. Наверное, так и было, ведь её сбила машина. Негодяя так и не нашли по горячим следам, но офицер полиции уверял, что не раскрытым дело не закроют.
Священник закончил читать молитву и все, кто пришёл на похороны, стали прощаться с покойной. Марине захотелось закричать, завыть во весь голос от боли, от горя, но она только стиснула кулачки и подошла поцеловать мачеху. Прикоснувшись губами к ледяному лбу, она остро осознала, что любимой мамы нет. Нет, и уже не будет. Кто-то подхватил её под руки и оттащил с силой от гроба. Гроб закрыли крышкой, и стали опускать в могилу. Марина забилась в крепких руках и не сдержалась, заголосила. Её кто-то успокаивал, кто-то плакал рядом с ней, она поняла, что это плачет младший брат, Димка. Плач был щенячий, с повизгиванием, оттого, что его пытаются удержать в себе, но он всё равно прорывается наружу. Марина увидела отца, он закрыл своими большими ладонями лицо и громко рыдал, не замечая никого вокруг, как будто рядом никого не было. Машка стояла поодаль, не плакала, почему-то смотрела на отца, глаза были широко раскрыты, на её лице было такое же выражение недоумения, как и у покойной матери в гробу. Горе исказило её юное, красивое, сейчас бледное, лицо, обрамлённое чёрным платком. Стиснутые губы судорожно кривились, выделяясь ярким пятном.
Рабочие не останавливались ни на секунду. Они, не оглядываясь на родственников, быстро кидали землю в могилу. Стук земли о крышку гроба рвал сердце. Через несколько минут вырос небольшой холмик. Марина подумала, какая маленькая была мачеха и удивилась своим мыслям. На холмик поставили временный деревянный крест, уложили венки и цветы. Цветов и венков было так много, что не было видно могилы. Марину беспокоил сильный запах свежей земли. Он внушал ей ужас, ей захотелось убежать с кладбища как можно быстрей. Знакомые и дальние родственники подходили с соболезнованиями. Отец благодарил и просил прийти на поминальный обед.
– Ну, что? Пошли домой? – Спросил детей, как будто было ещё какое-то место, куда они могли пойти после похорон.
Все, как по команде, молча, послушно пошли к машине, осиротевшие, оглушённые свалившимся на них горем. Марина и Димка шли рядом с отцом. Машка плелась позади. Марина несколько раз оглядывалась, хотела подхватить сестру под руку, но Машка увёртывалась, и, похоже, начала злиться.
– Да оставь ты её в покое! – не выдержал Димка. – Ведёт себя, как дикарка.
Машка блеснула глазами, но ничего не ответила. Такого не было никогда, чтобы Машка промолчала и не ответила брату. Отец тоже это заметил и остановился, подождал дочь. Той ничего не оставалось, как подойти, тропинка на кладбище была узкая, сбежать было некуда, везде могилы.
– Машенька, – ласково начал отец. – Мы справимся, девочка моя, – Он обнял Машку за плечи. – Видишь, мы вместе, мы сможем, держись!
Машка терпеливо стояла и ждала, когда отец выпустит её из объятий. Когда тот опустил руки, она подняла лицо и посмотрела прямо в глаза отцу. Она смотрела долго, не мигая. Станиславу Евгеньевичу отчего-то стало нехорошо, он занервничал. C плохо скрываемым раздражением сказал:
– Нам всем плохо! Но, мы же не сходим с ума, постарайся сдерживаться!
Резко повернулся и быстро зашагал к выходу.
Марина и Димка сидели в машине, отец курил недалеко от кладбищенских ворот, когда Машка скользнула на заднее сиденье в машине, к Димке и Марине. Никто не стал спорить. Отец затоптал сигарету и сел за руль.
Марина с грустью вспоминала последние события. Несколько дней назад она уезжала из дома в г. Н. Она училась на третьем курсе университета. На учебу семья провожала её в полном составе. Кто бы мог подумать, что ей так скоро придётся вернуться обратно на похороны мамы.
Дом Мачневых стоял в живописном месте почти на берегу озера. Участок был большой. Позади дома Станислав Евгеньевич построил спортивный павильон и летнюю кухню. Перед домом, на обширном пространстве двора Людмила посадила цветы. С ранней весны до поздней осени одни цветы сменяли другие. От соседей двор скрывали сирень и жасмин. Сейчас во дворе и на улице стояли машины. Марина с неудовольствие отметила, что под колёсами машин лежали сломанные астры.
В роскошной гостиной на первом этаже особняка был накрыт стол для поминок. Собралось много людей, но всем хватило места. Станислав Евгеньевич прошёл на кухню и попросил Дашу, домработницу Мачневых, подавать поминальный обед. Гости чинно уселись за накрытый стол и принялись за еду. Нанятые по такому случаю, официанты бесшумно подавали и убирали блюда.
