С края обрыва далеко вокруг она видела расстилавшуюся морскую гладь, внимала мелодичному, неумолчному шуму пенно-прозрачных волн, а позади нее – лесистая стена горы. Могучая триада – Солнце, Земля и Вода окружали ее, и сама она под стать им. Малиновая одежда шла к ее темно-каштановым волосам и золотистому огню смелых глаз.
В разгар летнего дня душно от ароматов множества кустов и трав. В небе в свободно-широком парении кружилась большая птица – коршун, и Медея, перевернувшись на спину, не слушая больше шум волн, смотрела на высоко-парящую птицу – она летала, будто кружилась песня на высоких нотах.
Медея будто сама вместе с птицей неслась в воздухе – такая порывистая смелость выражалась на ее решительном, твердом лице, – и в то же время она любила землю, которую всем телом ощущала под собой.
Она знала о священной простоте мира, над которым владычествует Великая Богиня-Мать. Хранительница преданий рода Анхи часто рассказывала Медее о прошлых временах, когда люди чтили Богиню, и потому среди них царили мир и порядок. Но с течением времени люди начали забывать веления и заветы Матери и, отвернувшись от нее, начали поклоняться ее детям – мужским божествам, и жизнь их стала враждебной себе и друг другу, бессмысленно-короткой. Особенно люди юга и запада издавна начали жить так… Бабушка Анхи хрипловатым голосом говорила древние предания, огонь очага озарял ее иссохшее до костей лицо, и Медея с любовью всматривалась в нее, внимая. Она чувствовала родственную приязнь ко всем созданиям, приближенным к Богине.
Медея пока не думала, плохо ли сейчас живется на земле. Колдовская кровь Великой Матери текла в ее жилах, как завет общения с божественной силой; мерцала в глазах солнечным огнем. Неистово-зовущие порывы гнали ее на берега моря и в священные рощи на запретные мужчинам женские обряды. В ночи полнолуний – когда весь мир подчинен воле Богини – женщины, послушные томительным желаниям, уходили в потаенные горные пещеры и лесные поляны, и там рьяно служили своему Великому божеству.
Власть Матери, объединяющей в себе Прошлое, Настоящее и Будущее, Медея чувствовала над каждым биением своего сердца, над каждым вздохом и выдохом, в каждом движении. Ощущала: через нее Богиня властвует над миром людей и богов. Главная жрица рода давно выбрала Медею в свои преемницы.
– Великая Мать зовет тебя, ее воля руководит тобой. Следуй лишь ее желаниям, – говорила она.
Медея настолько ощущала в себе присутствие Богини, что ей порой тесно дышать, тяжело ходить – Богиня смотрела на мир через ее глаза, ее пальцами касалась мира. Медея ощущала это, когда шла по лесной тропинке, срывала травы, вместе с другими служительницами маленького храмика готовила лекарственные напитки. Незаметно проходил день и, вдруг подняв голову, она смотрела в открытую дверь на заходящее за море светило, чей отблеск горел в ее собственных глазах, – смотрела с бьющимся, как бубен, сердцем в предчувствии удивительного, неведомого и прекрасного будущего!
Два дня назад приплыл корабль с западного моря. Торговые люди приплыли сюда из Синопы. Капитан – юноша высокий и худощавый, с голубыми глазами, с очень белой, светлой кожей. Он – родственник царя на своей родине – в Тессалии. Медея почувствовала влечение к Ясону, правда, не больше чем к другим красивым юношам. В праздники Богини она испытывала и более сильные чувственные порывы и привыкла относиться к ним спокойно. Сейчас, больше чем юноша, ее влекла незнакомая западная земля, отплытие в всегда призывно волнующееся море.
Она слушала рассказы Ясона о его многолюдной стране с большими городами и просторными пастбищами. Мореходы-тессалийцы готовились отплыть туда после Летнего Праздника, чтобы уже через полмесяца быть дома.
Медея села на склоне горы и долго смотрела на простор вечереющего неба и моря. Переливающиеся волны отражали яркий теплый закат. Слева, над самой линией горизонта, солнце рассылало острые стрелы своих золотых лучей – красным багрянцем они зажигали облака и отражались в темнеющих волнах, с глухим шумом набегающих на берег.
С высокого берега вспорхнула небольшая серая птица. Медея проводила птицу взглядом, и ее глаза блеснули золотым пламенем. Одним прыжком она вскочила на ноги и легко понеслась по склону горы вниз – там, среди деревьев виднелось небольшое селение. С разбега влетела в хижину, воскликнула:
– Завтра чужеземцы отплывают! Я уплыву вместе с ними!
– С кем? С высоким, долговязым? – ворчливо спросила Анхи, помешивая варево на огне.
– Да!
Бабушка, через руки которой прошли десятки своих и чужих детей, не стала удивляться. Она сама в молодости последовала за своей любовью в соседнее южное племя, жила там, а после смерти мужа даже побывала в Хаттусе, столице хеттского царства. Потом вернулась домой – давным-давно это было. Она лишь проворчала:
