Полина
Содрогаюсь, когда пробегающий мимо парень что-то выкрикивает. Мне приходится отойти в сторону, чтобы пропустить группку студентов. Поправив сумку на плече, проверяю, закрыла ли машину, и двигаюсь к зданию университета. Выискиваю глазами старосту моей группы, с которой договорилась встретиться на парковке.
Блуждаю взглядом и спотыкаюсь, когда смотрю на группу парней, тусующихся возле своих машин. В моем предыдущем университете тоже такие были.
Мажоры.
Короли универа.
Принцы империй, возомнившие себя богами.
– Наша местная элита, – раздается голос справа, и я перевожу взгляд на Римму, нашу старосту. Она смотрит на группу парней. – Я бы тебе посоветовала не попадаться им на глаза, но Плахов уже на тебя смотрит. Это плохо. Пойдем.
Римма берет меня за локоть и тащит в сторону здания университета. Я невольно поворачиваю голову и вижу, как один из тех парней смотрит на меня. Он сидит на капоте черной матовой машины и, склонив голову набок, рассматривает меня через стекла темных очков. Мне не видно его глаз, но я отчетливо ощущаю этот взгляд.
Тяжелый.
Давящий.
Прожигающий до самых костей.
Ускоряюсь, торопясь к зданию. Хочется как можно скорее сбежать отсюда и не попадаться на глаза этой компании.
Римма провожает меня по коридорам, показывая на карте, где нужные мне в первый день аудитории. Подводит к той, в которой сейчас должна начаться лекция, и останавливается. У меня почему-то по спине начинают бежать мурашки.
– Не переживай, у нас тут не принято перед всем потоком поднимать новеньких и представлять. Разве что преподы могут просто назвать твою фамилию, чтобы увидеть, как ты выглядишь.
– Публичное представление напрягает меня меньше всего.
– А кто это тут у нас такой красивый? – раздается за моей спиной голос, и Римма закатывает глаза.
– Зак, эта красота не про твое счастье, – произносит она, и нас окружают четверо парней. Я крепче сжимаю ручки сумки.
– Ох, поплатишься ты когда-нибудь за свою борзоту, Туманова, – симпатичный парень из тех мажоров с парковки легонько касается пальцем кончика носа Риммы.
– Я уже поплатилась за твою. Отвали, ладно? И так мне новенькую перепугали.
– А как зовут нашу новенькую? – подключается еще один наглец. У него очаровательная улыбка, но она хищная. Видно, что таких, как я, он ест на завтрак, обед и ужин.
– Адам! – осекает его Римма когда он тянет ко мне руки. – Отстаньте вы уже!
– Это сложно сделать, учитывая, что в универе свежая кровь, – встревает третий с татуировками на шее. – Ну, кровь? Имя как? – кивает он мне.
Я бросаю взгляд на Римму, недовольно скривившуюся и отбивающую руку этого Зака, который не дает ей покоя с момента, когда только подошел. У меня по коже снова бегут мурашки. Хочется встряхнуться, чтобы они исчезли наконец.
– Немая, что ли? – подначивает меня этот с татуировкой. Перестает улыбаться и подается вперед, приближаясь к моему лицу.
– Разошлись, – слышим мы еще один голос.
Парни расступаются, пропуская того самого в темных очках, который прожигал меня взглядом. Он так и не снял их в помещении.
Я до скрипа сжимаю в ладони ручки сумки, пялясь на то, как он приближается. Бросаю испуганный взгляд на Римму и вижу, что и она притихла. Не шевелится и почти не дышит.
– Лев, – тихо произносит она, а он отмахивается от нее, как от назойливой мухи.
Я успеваю только увидеть, как парни отходят, и тот, кого Римма назвала Заком, оттаскивает ее в сторону.
Лев останавливается передо мной и, как и в прошлый раз, склоняет голову набок. Смотрит на меня внимательно. А я буквально каждой клеточкой тела ощущаю этот взгляд. Он пробирает до костей и будоражит внутренности.
– Имя? – произносит он, а я вздрагиваю.
Хотя Лев говорит тихо, его энергетика буквально сшибает с ног. Ощущается так, будто меня прошибает током от макушки и до кончиков пальцев. Я сглатываю.
– Лев… – снова слышу голос Риммы.
Этот Лев поднимает руку и молча велит моей старосте заткнуться. И он продолжает меня сверлить своим тяжелым взглядом.
– Полина, – отвечаю наконец и задираю подбородок, вспоминая, что я дочь военного, а не какая-то пугливая крольчиха.
Интерес на лице Льва сменяется мрачным выражением. Он сжимает челюсти и играет желваками. На гладко выбритом лице получается очень выразительно.
– Полина, – повторяет он таким голосом, от которого снова бегут мурашки по рукам.
Подавшись вперед, берет прядь моих волос. Накручивает на палец, а потом отпускает, глядя на то, как они пружинят.
– Покатаемся после пар, Полина? – задает он вопрос, от которого мои внутренности сжимаются в тугой, болезненный комок. Даже самая наивная глупышка поймет, что этот Лев опасен. И только круглая дура добровольно сядет в его машину.
– Спасибо, воздержусь, – произношу так тихо, что сама себя едва слышу.
– Повтори, – произносит Лев и подается вперед.
Я делаю глубокий вдох и чувствую аромат его туалетной воды. Если бы его можно было так описать, я бы назвала этот запах агрессивным. Он холодный, как и его владелец. Резкий и терпкий. Такие ароматы обычно называют спортивными, но у меня для него другое название.
– Я… воздержусь, – повторяю громче и прочищаю горло. – Спасибо за приглашение.
