После прохлады скоростного Сапсана из Москвы, воздух Питерского лета показался тяжёлым, удушливым, жарким и одновременно влажным. Хотя, какое лето? Тридцатое августа, пора дождей, без нескольких дней золотая осень, а природа как с ума сошла. Жара с начала августа, против привычных в это время года дождей и северо-западного ветра.
Игорь спешно прошёл по перрону Московского вокзала, радуясь, что одет в лёгкие джинсы, поло и кроссовки, деловой костюм оставил в съёмной квартире в Туле, как и обувь. Открытие филиала производства затянулось, очередной раз переносили сроки, не критично, вопросы были решаемые, в основном упирались в бюрократическую машину и связанные с этим издержки. В итоге, промотавшись два месяца между городами, проведя половину из них в Туле, в гостинице, он снял квартиру. В новостройке, вполне приличную, по местным меркам. Одному хватит за глаза и за уши. Тем паче, ближайшая поездка планировалась не раньше, чем через месяц, пока справится исполнительный, благо вышел из отпуска.
Шестой час вечера — не лучшее время для автомобильного трафика в пятницу, Игорь не стал звонить водителю, как и вызывать такси. Нырнул в метро и выскочил через пару станций на Сенной. Совсем немного пройти, и он окажется в районе своего детства.
Коломна. Непрестижный, старый район Петербурга, любимый Игорем особенной, щемящей любовью. Невысокие домишки, неширокие и нешумные улицы, дворы-колодцы. Жизнь мегаполиса огибала стороной этот район, оставшийся в стороне от то тут, то там возведённых торговых молов прямо в центре города, среди домов, помнящих Екатерину Вторую и восстание Декабристов, с удивлением поглядывающих на новых, монстроподобных соседей.
Двустороння квартира с окнами во двор колодец и на бульвар по документам принадлежала матери — единственной наследнице родителей. Дед умер рано, Игорь помнил его лишь по детству — как тот брал внука в охотничьи угодья, на рыбалку. Бабушка продержалась дольше. Упрямая и своенравная старушка не хотела покидать насиженного места — две комнаты из четырёх в коммунальной квартире, чем нервировала тогда ещё совсем сопливого Игоря. В итоге, совместными усилиями с матерью, они выкупили третью комнату, а четвёртую купил уже сам Игорь, начавший в ту пору зарабатывать достаточно, чтобы обеспечить бабушке достойную старость.
Сейчас он был благодарен бабуле за проявленное упрямство. Квартира оставалась в почти неизменном виде все эти годы, всё, что сделал Игорь — небольшой косметический ремонт. Она стала оплотом спокойствия, постоянства для него. Мать же жила в собственной двушке, в «корабле», а летом пропадала на даче. Она бы и зимой там жила, дом тёплый, просторный, значительно комфортней сомнительных удобств, заложенных советскими архитекторами в типовую девятиэтажку, но всё упиралось в общественный транспорт. Водить машину она так и не начала. Помощь сына в виде постоянного водителя, более удобной квартиры или, наконец, дачи в пределах транспортной доступности — не принимала. Яблоко от яблони, что сказать.
Мать помогала. В череде бесконечно скачущих дней, хаотичного рабочего графика, проблем, от которых порой виделся единственных выход — вздёрнутся на фонарном столбе, она была едва ли не единственной константой в жизни его дочерей. Няни приходили и уходили, сам Игорь то был в городе, то отсутствовал месяц кряду, как сейчас, а мать дочерей… Да какая она к чёрту мать?!
Неприятный холодок пробежал по спине, как бывало каждый раз, когда Игорь думал об Алёне. А ведь когда-то он её любил. Абсолютно точно любил, сходил с ума. Куда всё делось?.. Да и какая разница, куда? Ещё бы сама жёнушка отправилась к тем же лешим — счастью Игоря не было бы предела.
Он откинулся на спинку старого дивана, пробежался взглядом по доисторическому серванту с посудой и фарфоровыми статуэтками Ломоносовского завода. Нужно, нужно сделать ремонт, но что-то важное пропадёт в его жизни, если он выбросит этот «хлам» на помойку, где, в общем-то, ему и место. Посидит часов до восьми, переждёт, и на БМВ, оставленном под окнами, на законном парковочном месте, рванёт домой, надеясь попасть в хвост пробок.
— Да, — он ответил на телефон, приоткрыв один глаз.
— Доехал? — осведомился командный голос матери.
— Угу, — промычал нечленораздельно в ответ. Они разговаривали около четырёх часов назад, тогда Игорь стоял на перроне Ленинградского вокзала в Москве.
— А позвонить, сказать матери?
— Извини. Доехал. Всё отлично. Через пару часов буду дома.
— А сейчас ты где?
— В Коломне.
— Ясно, такой же сентиментальный, как дед.
— Не хочу торчать в пробках, выеду сейчас или через два часа — результат будет один и тот же, — на том конце фыркнули, соглашаясь, послышался какой-то шум.
— Погоди? А что это?
— Что?
— Что на заднем плане? Вы на вокзале?
— Я на вокзале. У меня путёвка в санаторий, ты отлично знаешь.
— Мы договорились, ты ночуешь у меня, утром я отвожу тебя в санаторий, — тот факт, что в санатории не проводится никакого лечения, кроме чистого воздуха, которого с лихвой хватает и на даче, и вокруг частного дома Игоря в пригороде, он не озвучил. Бесполезно спорить с упрямой, как осёл женщиной.
