ИЮНЬ
– Ты уже решила, будешь менять фамилию или нет? – спросил меня Бен. Он сидел на противоположном конце дивана, массировал мои ступни и выглядел необыкновенно привлекательно. И как только мне удалось в конце концов связаться с таким чертовски привлекательным парнем?
– Понятия не имею, – поддразнила я его. Но на самом деле я уже все решила. Мое лицо расплылось в улыбке. – Думаю, я ее все-таки поменяю.
– Правда? – возбужденно уточнил Бен.
– А ты этого хочешь? – продолжила игру я.
– Шутишь? То есть ты не обязана это делать. Если тебе это кажется оскорбительным или… это заставляет тебя отказаться от твоей фамилии. Я хочу, чтобы ты носила ту фамилию, которую выберешь сама, – сказал Бен. – Но если эта фамилия вдруг окажется моей… – он слегка покраснел, – то это было бы круто.
Бен выглядел слишком сексуальным, чтобы быть мужем. Мужья – это толстые, лысеющие мужчины, которые выносят мусор. А у меня сексуальный муж. Он молод, он высок. Он силен. Он совершенно безупречен. Дура я, да? Но ведь так и должно быть, разве нет? Я новобрачная, и мне положено смотреть на мужа сквозь розовые очки.
– Я подумала остановиться на варианте Элси Портер Росс, – объявила я Бену.
Он на минуту перестал массировать мои ступни.
– Это действительно классно.
Я засмеялась.
– Почему?
– Не знаю. – Он возобновил прерванный массаж. – Наверное, во мне говорит пещерный человек. Мне просто нравится, что мы Россы. Мы мистер и миссис Росс.
– Мне это нравится! – воскликнула я. – Мистер и миссис Росс. Это круто.
– Я же тебе говорил!
– Значит, решено. Как только мы получим свидетельство о браке, я отошлю его в Департамент транспорта или куда там его надо отсылать.
– Замечательно. – Бен убрал руки от моих ступней. – Что ж, Элси Портер Росс, теперь моя очередь.
Я взялась за его ступни. Пока я бездумно разминала пальцы его ног сквозь носки, установилась тишина. Мои мысли блуждали где-то далеко, и через некоторое время я вдруг осознала, что проголодалась.
– Ты есть хочешь? – спросила я Бена.
– Сейчас?
– Мне вдруг почему-то захотелось «Фруктовых камешков».
– У нас что, нет хлопьев? – поинтересовался Бен.
– Есть, но мне просто… хочется «Фруктовых камешков». – У нас были хлопья для взрослых, коричневые, обогащенные клетчаткой.
– Что ж, давай сходим и купим. Уверен, что аптека CVS еще открыта, и я не сомневаюсь, что у них есть «Фруктовые камешки». Или я один схожу и куплю их для тебя.
– Нет, ты не обязан это делать. Я просто ленюсь.
– Ты просто ленишься, но ты моя жена, а я тебя люблю и хочу, чтобы ты получила все, что хочешь. – Бен начал подниматься с дивана.
– Нет, в самом деле, ты не обязан это делать.
– Все, я иду. – Он ненадолго вышел из комнаты и вернулся с велосипедом и ботинками.
– Спасибо! – крикнула я, укладываясь поперек дивана и занимая место, которое он только что освободил. Бен улыбнулся мне, открыл дверь и вывез велосипед. Я услышала, как он опустил подножку велосипеда, и поняла, что он еще вернется, чтобы сказать «до свидания».
– Я люблю тебя, Элси Портер Росс, – сказал Бен и нагнулся, чтобы поцеловать меня. На нем были велосипедный шлем и краги. Он улыбнулся мне. – Мне нравится, как это звучит.
Я широко улыбнулась.
– Я люблю тебя! – сказала я мужу. – Спасибо.
– Не за что. Я люблю тебя! И я скоро вернусь. – Бен закрыл за собой дверь.
Я опустила голову на подушку, взяла книгу, но сосредоточиться не могла. Мне его не хватало. Прошло двадцать минут, я ждала его возвращения, но дверь так и не открылась. И на ступеньках я никого не слышала.
Когда прошло полчаса, я позвонила ему на мобильный. Ответа не было. Мозг поспешно предлагал варианты. Все они был притянутыми за уши и абсурдными. Он встретил другую. Он заглянул в стриптиз-клуб. Я снова набрала номер Бена, потому что рассудок нашел новые причины для его опоздания, более реалистичные и от этого более пугающие. Когда Бен не ответил на мой очередной звонок, я встала с дивана и вышла на улицу.
Не знаю, что я хотела увидеть, но я посмотрела в один конец улицы, потом в другой, надеясь увидеть мужа. Было ли безумием думать, что с ним что-то случилось? Я не могла решить. Я старалась сохранять спокойствие и говорила себе, что Бен, должно быть, попал в какую-нибудь пробку и не может выбраться или же встретил старого друга. Время замедлило ход. Минуты казались часами. Каждая проходящая секунда превращалась в невыносимый отрезок времени.
Сирены.
