Свои первые шаги в пластической хирургии я начал в стенах центрального института стоматологии и челюстно-лицевой хирургии. Здесь, в отделении реконструктивно-восстановительной хирургии лица и шеи, я приобрёл ценные навыки работы с дефектами и деформациями в области лица. Фундаментальные знания топографической анатомии лица и шеи позволяют мне применять любые методики без рисков осложнений.
Но пластическая хирургия – это не только моделирование лица. Очередной этап моей карьеры связан с ожоговым центром и отделением реконструктивно-пластической хирургии института им. Вишневского.
Ярчайшие воспоминания этого периода – трагические последствия пожара в клубе «Хромая лошадь» и многочасовые операции ради спасения жизней. Эта ситуация позволила мне осознать, что истинная радость для врача – вернуть пострадавшего к привычному образу жизни, дать ему новое тело без уродующих следов ожогов.
С уверенностью могу сказать, что прошёл хорошую школу реконструктивно-восстановительной хирургии.
Эстетическая хирургия – логичное продолжение моей карьеры, что и привело меня в Лондон, в университетский госпиталь Кембриджа. Именно здесь мое мировоззрение полностью изменилось, и весь свой потенциал я направил на малоинвазивную эстетическую хирургию.
Нынешний этап – эндопротезирование молочных желёз (более 3 000 проведённых операций в этой области) – подвёл меня к обобщению накопленного опыта. Книга, которую вы держите в руках, написанная доступным и понятным языком, – результат моей работы. Здесь вы найдёте ответы на самые важные и частые вопросы, которые возникают перед операцией по эстетической коррекции молочных желёз.
История хирургической коррекции груди
Первые попытки хирургов изменить женскую внешность, а именно форму груди, относятся к концу XIX века. В медицинских журналах от
1895 года сохранились записи о введении под кожу инородных материалов и веществ для увеличения груди.
В 1899 году история зафиксировала эксперименте использованием жидкого парафина, который применялся несколько десятилетий подряд, хотя и был опасен, поскольку затвердевал после введения и отторгался организмом.
Под кожей оказывались стеклянные твёрдые предметы: шары и кости; более эластичные и податливые – каучук. Но человеческий организм не принимал инородные тела.
Желание сделать бюст больше привело к хирургическим трансформациям костей грудной клетки: хирурги «разворачивали» кости таким образом, чтобы визуально грудь становилась больше. Эти операции проводились в середине XX века.
Пробы с использованием аутологичного материала дали определённые результаты, но всё же сама грудь не становилась привлекательнее.
В течение десяти лет (1950–1960 годы) медики искали безопасные для трансплантации материалы. Эти поиски увенчались успехом: в 1961 году американские врачи Томас Кронин и Фрэнк Джероу объявили о создании совершенно нового вида имплантатов из силикона, кислородосодержащего продукта, добываемого из каучука. Импланты того времени серьёзно отличались от современных биоматериалов: по структуре, прочности, приживаемости они сильно проигрывали.
Обладательницей первой силиконовой груди в мире стала американка Джин Линдси в 1962 году.
У силиконовых имплантатов почти сразу же появился французский конкурент – солевой. Оболочка его была силиконовой, но разница была в том, что сформирован такой имплант был в виде мешочка и после посадки на место закачивался соляным раствором. Таким образом удавалось меньше травмировать пациентов, поскольку разрез для доступа был минимальным, но не удалось решить проблему практичности: солевой имплантат был менее вынослив, чем его американский аналог.
Сегодня хирургическая коррекция груди даёт простор для выбора трансплантируемых материалов, их размещения в груди и путей доступа для хирурга. Имплантат может находиться за молочной железой или под грудной мышцей. Подобраться к цели врач может через разрез в подгрудной складке, в подмышечной впадине, в области ареолы соска – любой выбранный путь рассчитан на то, чтобы шов был незаметен.
Со времён первых достижений в маммопластике имплантаты стали более качественными: сегодня это эндопротезы пятого поколения, защищенные пожизненной гарантией от разрывов. Их оболочка покрыта микрожелобками для предотвращения капсулярной контрактуры (риск её развития составляет меньше 1 %), а это значит, что организму пациентки не удастся создать прочную толстую оболочку вокруг установленного импланта, которая будет сдавливать его, что приведёт к разрыву. Некоторые истории пациентов в прошлом омрачались такими осложнениями.
Другая современная инновация – это наполнение имплантата когезивным гелем. Вещество сохраняет форму импланта и не растекается при разрыве оболочки, что позволяет легко удалить его в случае травмы. Так, в США жизнь женщины- полицейского спас именно этот гель, задержав попавшие в её грудь дробины от выстрела.
Облегчение биоматериалов тоже является немалой заслугой современных производителей. Благодаря лёгкости имплантата минимизируется риск возникновения птоза груди (возрастного обвисания ткани из-за потери эластичности). Это явление возникает после 40 лет.
