Вступление
Уже завтра, на дворе, наступит самый долгожданный праздник у всех людей, Новый год или Рождество, как угодно. Все ждут его взахлеб, ждут его или подарки. Я, обычно, каждый год подвожу для себя итог и вспоминаю, что было раньше, но каждый год получается плюс минус одинаково, тепло и приятно. Кроме одного года, мне тогда было лет четырнадцать, точно не вспомнить, но не суть. Я познакомился с Гоги – это моя резиновая желтая утка, с которой мама обычно сидела в ванной, что она там делала мне не особо интересно, но я помню, что Гоги мне подарили, когда мне было семь лет. У родителей не было денег на подарок перед Новым годом, вот отец и притащил эту утку, которую купил в магазине уцененных товаров, собственно, после этого у меня осталась только утка, отца я больше не видел. Я был удивлен такой подаче, ибо я ждал что-то из разряда приставки, велосипеда, нового плеера, но никак не резиновую утку. Имя Гоги ему дала моя тогда подружка – Миранда, правда после 4-ого класса я и с ней перестал общаться, потому что меня тошнило от ее заумных речей и высказываний. Я тусовался с парнями, которые каждый раз после школы ходили на котельную, где есть гаражи, и обсуждали девчонок, так в одном из дней обсуждений мы пришли к выводу, что Миранда полная выскочка, которая ходила и хвалилась тем, что учится на одни пятерки, а толку от этого было мало. В общем, я носил с собой в школу Гоги, и в один из дней мою утку увидела Миранда:
– О, Боби, что это за утка у тебя торчит из рюкзака?
– Ничего, отвали, – ответил я Миранде.
– Нет, ты покажи.
Миранда вырывала утку из портфеля и крикнула на весь класс:
– Посмотрите все! Боби носит Гоги.
– Отдай мне утку, – крикнул я.
Миранда не хотела мне отдавать Гоги, тогда я ее толкнул и забрал свою утку. Все стали смеяться надо мной, но больше всех это запомнил Айк. После этого случая я перестал носить Гоги с собой в школу, а имя осталось у утки навсегда, как клеймо. Меня иногда дразнили: «Боби, а где Гоги или у тебя маленькие коки…». Я сначала не понимал, что это значит, но потом, когда стал старше, до меня дошло. Айк доставал меня больше всех, у него были богатые родители, да и вообще парнишка чувствовал себя уверенно, он нравился девчонкам, всегда был одет в крутую одежду и никогда ни в чем себе не отказывал. Он доставал меня до того самого Нового года, когда приключилась история с Гоги, конечно, после нее меня все считали психопатом, но я обязан ее рассказать всем. Моя мама все время думала, что я идиот, а соседи просто пытались избегать меня. Один раз дядя Сэм подкатывал к моей маме и сказал, если она захочет, он может меня усыпить. Он работал ветеринаром, а меня, когда не было мамы, называл животным из-за того, что каждый раз, когда я проходил мимо его дома, бил ногой по мусорному баку, и он падал, из него все высыпалось, но мне было плевать. Сэм был мудаком еще тем, особенно меня бесило, когда он пытался лезть к маме, его мерзкие усики, как кусок соплей висели под носом. В общем, о Гоги, я расскажу одну историю, почему Новый год для меня является особенным праздником, особенным днем. Это случилось почти десять лет назад.
Глава 1. Гоги
Я проснулся как обычно, на дворе было 31 декабря, а это значит, что уже ночью начнут «бахать» салюты, люди буду ходить друг другу в гости, а почти все мужчины будут пьяные в стельку и орать, что в новом году все точно изменится. Я же хотел посидеть с мамой и уехать к друзьям, которые должны были снять большой дом. В доме была целая комната с домашним кинотеатром стереосистемой и прочими наворотами, но до ночи еще долго, надо было придумать, как скоротать этот день. После завтрака я пошел в душ, как обычно, в ванной были раскиданы мамины вещи. На самой ванной стоял Гоги, иногда я с ним разговаривал, когда меня все раздражало, но я стал замечать, что жопка Гоги стала более протертая, почему так – мне не было известно наверняка. Я слышал пару раз, как мама что-то делала в ванной и издавала странные звуки, мне было абсолютно мерзко представлять, что там происходило, но почему Гоги? Я включил воду и застыл на время под душем, а после взял Гоги в руки:
– Дружище, как думаешь, мне сегодня перепадет что-то с одной из девчонок на вечеринке или нет, – я смотрел на Гоги, – блин, надеюсь, перепадет. Мне уже скоро пятнадцать, а я даже не целовался с девчонкой, а все из-за этого урода Айка, который рассказал всем, что у меня герпес, хотя у меня никогда не было этого дерьма, что этот герпес такое. Ладно, Гоги, пожелай мне удачи, еще очень хочу, чтобы пошел сегодня снег, мне вообще ничего не нужно, лишь бы в этом году в праздник пошел снег нормально, а не как обычно, через задницу.
Я искупался, вышел из ванны, внизу меня ждала мама, которая только решила, что пора идти за елкой. Обычно мы так делали каждый год, ибо в день праздника, как положено, у всех уже стоит дома елка, и только мы ждали, пока они станут дешевые, чтобы урвать с хорошей скидкой.
– Боби, снова ты в ванной торчишь, давай быстрее, надо ехать за елкой, а то всякие двухбородные аборигены разберут остатки, – двухбородными аборигенами мама называла толстых людей или типичных клерков, которые жрали по два хот-дога за раз, сидя на лавочке в торговом центре, к слову, моя мама к своим 39 годам выглядела на 27 лет. Она следила за питанием и собой, ходила в зал и постоянно занималась упражнениями, а также не забывала говорить мне постоянно о том, что если я буду есть сладкое, умру от того, что сахар порвет мне клапаны в сердце. Конечно, такая себе страшилка, но я старался ей подыгрывать, что она права, а после шел и уплетал по три конфеты за раз пока она не видит.
