Субботние обеды в доме Нечаевых считались чисто семейной традицией, и даже Виктор Новицкий, любовник Тони Нечаевой, который практически жил в их доме, на них никогда не присутствовал. Началась эта традиция не так давно, когда несколько лет назад, окончив факультет иностранных языков Московского педагогического института, Тоня Нечаева вернулась в свою старую школу города Епишево преподавательницей английского языка. В субботу уроков у нее не было, поэтому ровно в два часа дня – опять же по традиции – семья собиралась за обеденным столом в большущей комнате, служащей им и столовой, и гостиной. Семья у них небольшая: глава семьи Сергей Нечаев, его жена Галя Вальд, сохранившая фамилию первого мужа, и Тоня Нечаева, дочь Гали от первого брака, но взявшая фамилию отчима, которого очень любит и считает своим отцом. Виктор Новицкий, любовник Тони, в последнее время тоже стал частью их семьи, хотя у него есть жена, оставить которую он никак не может.
Жизнь этой семьи совсем не простая, но они приспособились к ней, принимают такой, как она есть, даже не задумываясь, что можно что-то в ней изменить, что-то исправить. Та к бы все и продолжалось, если бы в результате одного из таких традиционных обедов привычная и, как им казалось, устоявшаяся жизнь их семьи совершенно неожиданно и вопреки их желаниям вдруг в корне не переменилась…
Галя Вальд вместе со своим первым мужем и маленькой Тонечкой приехали в Епишево из Ленинграда. Нечаев же родился и прожил всю свою жизнь здесь, в этом маленьком городке на берегу реки Тверца, в большом каменном доме, который еще с дореволюционных времен принадлежал семье Нечаевых. Дом стоял в самом центре города, на углу проспекта Калинина, куда выходил фасадом, и Малой Тверцы, узенькой улочки, названной по имени реки, к которой она, петляя, спускалась. Небольшой – пять окон в длину и три в глубину – двухэтажный особняк старинной каменной кладки до распада Советского Союза был единственным частным каменным домом в городе.
Построил особняк в 1873 году купец второй гильдии Евстафий Нечаев, сын которого, Дементий Евстафьевич – дед Сергея Нечаева, – будучи бунтарем по натуре, следовать по купеческим стопам отца категорически отказался, окончил столичный университет и был принят на службу в петербургскую судебную палату помощником присяжного поверенного. Еще учась в университете, он с удовольствием увлекся марксистскими идеями, применение которым сразу и нашел по окончании императорского учебного заведения. Ему повезло, и его первым делом была защита членов кружка «Союз борьбы». Среди проходящих по делу был тогда еще совсем молодой (его ровесник), но уже прилично облысевший будущий вождь мирового пролетариата. Все последующие дела, за которые теперь брался молодой марксист, были тем или иным образом связаны с защитой революционеров всех мастей. Со временем, определившись в своих убеждениях, он стал защищать исключительно большевиков. Но защитой в суде дело не ограничивалось, и в конце концов за участие в революционной деятельности он был сослан в административную ссылку в свой родной городок Епишево Тверской губернии. В ссылку он поехал вместе с молодой, но еще более революционно-непримиримо настроенной женой и маленьким сыном. Поселились они в его же доме, перешедшем ему по наследству от отца, который уже к этому времени перебрался в мир иной – по утверждению злых языков, из-за революционных выкрутасов сына. Когда к власти пришли большевики, многие из его подзащитных стали во главе первого в мире государства со светлым будущим. Чтобы построению этого будущего не мешали, советская власть адвокатуру устранила и создала революционные трибуналы, председателем одного из которых в своем родном городе был назначен Дементий Евстафьевич. С легкостью сменив благородные принципы адвокатуры на беспредел безжалостных приговоров, новый глава революционного трибунала с такой яростью взялся за новое дело, а в маленьком уездном городке оказалось такое количество врагов молодой советской республики, что через несколько лет такой беспощадной борьбы с Дементием Евстафьевичем случился удар. Председатель трибунала оказался прикованным к постели в самом расцвете своих лет, а главное, когда еще такое число недобитых врагов угрожало близкой его сердцу молодой республике. Вскоре Нечаевы получили извещение, что по понятным им причинам к ним в дом будут подселены семьи советских трудящихся. Супруга прикованного к постели председателя трибунала возмутилась и помчалась в Москву к самому вождю советской республики. Добившись приема, она напомнила вождю, сколько несчастный больной и она, кстати, тоже сделали для победы Революции и что сейчас ему нужен покой, а не подселение, хоть и освобожденного, но еще, мягко говоря, хамского и шумного пролетариата. Вождь, который был далек от сантиментов, на этот раз проникся жалостью к старому товарищу по революционной борьбе, которому был, кстати, многим обязан, и отдал распоряжение о специальном постановлении, оставляющем непримиримому председателю советского трибунала и его наследникам семейный дом Нечаевых в вечное личное пользование. Вот на такой буржуазный манер марксистское правительство наградило своего верного палача русской буржуазии.
