Решив посмеяться, судьба подкинула Данте Гейтсу непосильную химическую задачку. Докторская диссертация не помогала, исследования, которые он вел для телешоу «Наука соблазнения», ни на шаг не приблизили к ответу, и даже работа, доказавшая эффективность квантово-химических моделей белкового анализа и едва не принесшая ему Нобелевскую премию, ничего здесь не значила. И чем дальше, тем больше его расстраивал застой в общении с создавшей химическую дилемму доктором Харпер Ливингстон.
Их дружба длилась больше десяти лет, а сама она была тем эталоном, с которым он сравнивал всех женщин. Проще говоря, он тратил уйму времени и энергии, переживая из-за того, что не в силах отыскать ни одной, равной ей по красоте или интеллекту. Отношения с Харпер были единственной постоянной величиной в его жизни, единственной опорой, на которую он всегда мог рассчитывать. Он высоко ценил эту связь и ни за что не согласился бы ее нарушить.
В какой-то мере он даже подозревал, что химическая проблема вообще возникла лишь потому, что Харпер была вне зоны досягаемости. Если они попытаются вывести отношения на новый уровень, ничем хорошим это не закончится. Потому что стоит вкусить запретный плод – и он сразу же потеряет свою привлекательность.
Проблема же заключалась в том, что стоило только представить, как вкусен окажется персик, – и он уже просто не сможет остановиться.
Позвонив утром, Харпер сказала, что уже в аэропорту и к двум часам будет у него. А ведь она не навещала его целых три года с тех самых пор, как он перебрался в Лос-Анджелес. И теперь у него появилась отличная возможность решить мучившую его задачу.
Аэропорт, как всегда, оказался моделью хаоса в миниатюре, и загнать его сюда, когда он не собирался никуда лететь, не сумел бы никто, кроме Харпер. Посмотрев на часы, снабженные анемометром, что ему очень нравилось, хотя он и не ходил под парусом, Данте установил, что самолет Харпер приземлился десять минут назад, но пассажиров пока не было видно.
Когда же наконец хлынул поток людей с рюкзаками и чемоданами, Данте скрестил руки на груди и прислонился к ближайшему столбу, терпеливо дожидаясь единственной женщины, которая его интересовала.
Как и всегда, даже в самых людных местах огненно-рыжая шевелюра сразу выделяла Харпер из толпы. Да и ее осанку и манеру держаться ни с чем нельзя было спутать. Она не ведала страха и искренне считала, что сомневаются лишь неудачники и слабаки. И этот подход ему всегда нравился.
Стоило ей только заметить поджидавшего Данте, как ее лицо озарила широкая улыбка, вызвавшая неожиданный прилив жара. Но не успел он еще толком ничего обдумать, как она кинулась ему на шею, и он охотно прижал ее к себе.
– Привет, – шепнул он, глубоко вдыхая аромат рыжих волос и впитывая его едва ли не всем своим существом. Что странно. Потому что обычно запахи в лучшем случае напоминали о еде. О простом и естественном, но при этом совершенно необходимом. О чем-то таком, без чего невозможно выжить. Да и в любом случае аромат подруги должен быть приятен, а не будить желание зацеловать ее до потери чувств.
Собравшись с силами, Данте заставил себя не обращать внимания на горевший внутри жар. Было не просто, но годы тренировок прошли не зря.
Да и сама Харпер наконец-то отстранилась, и ему больше не нужно было переживать, что она почувствует, как он возбудился.
– Что ты здесь делаешь?! – воскликнула она. – Меня так давно никто не встречал, что я уже успела забыть, насколько это приятно. Как ты пробрался через охрану без билета?
Данте усмехнулся:
– Очень просто. Я купил билет.
Он так часто летал ради шоу, что с легкостью мог поменять билет на любую дату, когда действительно захочет им воспользоваться. А даже если и не поменяет, что с того? Харпер стоит того, чтобы выкинуть ради нее пару сотен баксов.
Она схватила его за руку:
– Не нужно было, но все равно чертовски приятно. К тому же я думала, что у тебя сегодня съемки, и собиралась взять такси.
Разумеется, если бы приехал кто-то другой, а не она, он не задумываясь отправил бы за ним машину.
– Рано закончили. Ближайшие две недели я свободен и собираюсь провести эти дни с тобой. Ты выбрала отличное время, чтобы приехать.
В самый раз, чтобы выяснить, как избавиться от ненужного притяжения. Наверняка хватит одного поцелуя. И тогда, возможно, он освободится от наваждения. Да здравствует чистая дружба.
– А твоя девушка на твое время не претендует? Супермодель. Как ее зовут?
– Селена. Вообще-то мы уже не вместе.
Не успели они начать встречаться, как он сразу же потерял к ней интерес, но для карьеры было полезно засветиться на фотографиях с такой цыпочкой, да и секс не был ужасен, и Данте продержал ее подле себя куда дольше, чем следовало. Она была всего лишь очередной красоткой в бесконечной веренице ей подобных, как только в разговоре проскакивали слова вроде «рентгеновской кристаллографии» или «самосинтезирующихся материалов», ее взгляд делался пустым и неподвижным. Единственной женщиной, с которой можно было говорить обо всем и ни о чем, была Харпер.
