Грустный клоун
Дежурная медсестра устало взглянула на внезапно загоревшийся красный индикатор и взяла в руки микрофон громкой связи.
– Срочно бригаду реанимации в четвёртую палату!
Это объявление она сделал совершенно будничным голосом, а затем отключила тревожно мигающую сигнализацию и вернулась к разгадыванию сканворда. Эта стандартная фраза вызова реанимационной бригады за три года работы перестала вызывать у неё какие-либо эмоции, и она была безмерно этому рада. Наконец-то ушли в прошлое бессонные ночи, стрессы, вечно ноющее сердце и постоянно мокрые от слёз глаза. Медсестра превратилась в бездушного толстокожего служащего, исправно выполняющего свои обязанности. Профессиональная деформация стала не только её болезнью, но и спасительным кругом. При всём при этом никто не посмеет посмотреть ей прямо в глаза и обвинить в чёрствости. Даже родственники больных. Особенно родственники больных. Потому что по-другому работать и не сойти с ума в городском детском хосписе для онкологических больных не сможет ни один нормальный человек.
Пока медсестра тщетно пыталась вспомнить древнее название Ирана из шести букв, по длинному коридору, разрисованному цветочками и персонажами мультфильмов, мчалась серая каталка в сопровождении людей в белых халатах. Когда они проносились мимо открытых дверей палат, их обитатели все без исключения провожали каталку глазами, но в них читались совершенно разные эмоции. Новенькие испуганно отложили в сторону игрушки и как по команде заплакали, в то время как старожилы лишь мельком взглянули на то, что видели уже не раз. Как и медсестра, они смогли привыкнуть к спешащей по коридору каталке и уже смирились с тем, что однажды она приедет и за ними. Хотя, наверное, будет правильней называть их «старожилами». Именно в кавычках, потому что обычное определение не подходит для тех, кто попадает в детский хоспис максимум на пару месяцев. Правда, в последние годы пациенты стали «уходить» всё позже, и медсестра не знает ответа на эту загадку, которая на самом деле намного проще её сканворда. Если, конечно, знать, где искать ответ.
***
Забрызганное грязью такси кружило по такому же грязному двору в поисках указанного адреса. Водитель Баглан на своём причудливом родном языке вслух ругал умников, что проектировали и строили эти кварталы, идиотов, что покупают здесь квартиры, серый город, в котором почти никогда не бывает солнца, и неприветливую страну с вечно хмурыми людьми. Он очень соскучился по своей солнечной родине, родителям и красавице Аяне, которую не видел больше года. Хвала Аллаху, что скоро он, наконец, вернётся домой и сыграет большую свадьбу, а потом Аяна нарожает ему кучу сыновей, и всё у них будет хорошо. Осталось накопить самую малость, а для этого придётся продолжать с утра до вечера крутить баранку, есть и спать в машине, развозя по городу этих чудаков, которые не знают настоящую цену деньгам и тратят их на такси.
Мысли о предстоящей свадьбе как обычно подняли Баглану настроение, и он принялся напевать весёлую песенку, рисуя в голове радужные картины, как ему вскоре будут завидовать все родственники и друзья. Когда показался дом с правильными цифрами на табличке, мечтатель изумлённо присвистнул и вовсе рассмеялся – таких пассажиров ему возить ещё не доводилось. Возле подъезда старой хрущёвки ожидал такси высокий человек в ярком наряде клоуна, который особенно нелепо смотрелся посреди окружающей его всеобщей серости. Этот человек был одет именно так, как Баглан представлял себе всех клоунов, которых до этого видел только в кино: пышный рыжий парик, фирменный красный нос, огромные жёлтые ботинки и сшитый из разноцветных лоскутов смокинг с белой манишкой. В правой руке он держал большой саквояж из мягкой коричневой кожи, который выглядел очень старым. «Ай, шайтан, какой интересный человек!», – Баглан довольно цокнул языком, предвкушая весёлую поездку, и остановился перед удивительным клиентом.
Водитель надеялся, что клоун сядет рядом с ним, но тот расположился на заднем сидении, что немного затрудняло запланированный разговор по душам. Впрочем, для такого профессионала своего дела, как Баглан, это была совершенно несущественная помеха. Он быстро настроил зеркало заднего вида, задал в навигаторе маршрут, тронулся с места и начал разговор.
– Слушай, брат, извини, если что не так, просто никогда не видел клоунов вживую. Это у тебя работа такая или просто для души – кайфуешь, что людей смешишь?
– Совмещаю приятное с полезным.
– Ого, и что, нормально платят? – с живым интересом спросил Баглан.
– На жизнь хватает.
– Это, конечно, хорошо, что хватает. Но как по мне, так не мужское это дело клоуном быть, мне было бы стыдно перед родными. По-братски, без обид, друг.
– Без, обид, друг, – словно эхо повторил клоун странным голосом.
Баглан взглянул в зеркало, и весёлая улыбка сползла с его лица. Только сейчас он понял, что было не так с его пассажиром. Его глаза совершенно не подходили его костюму и профессии. Серые, безжизненные и уставшие, они могли принадлежать человеку, который пережил в своей жизни что-то страшное, и воспоминания об этом событии не отпускают его ни на миг. Эти глаза смотрели ему прямо в душу и, казалось, видели Баглана насквозь, не упуская ни один секрет, ни одну постыдную тайну, ни одно заветное желание. И когда клоун, наконец, переключил внимание на городской пейзаж за окном, Баглан облегчённо вздохнул и нервно заёрзал в кресле. От его хорошего настроения не осталось и малейшего следа, словно из него высосали волшебным пылесосом все положительные эмоции и их место заняли апатия и тоска. Словно робот он до боли в руках сжал руль и уставился вперёд немигающим взглядом. Как же ему всё опротивело в этой чужой и холодной стране без друзей, родных и любимой Аяны. Но вернётся он домой и что дальше? Денег хватит только на свадьбу и пару лет нормальной жизни, а потом придётся оставить жену и детей и снова ехать на заработки. Безрадостное будущее.
