Когда я впервые зашла в свою учётную запись в сети Sina Weibo,[1] собираясь выложить самую первую запись моего дневника, я, конечно же, и подумать не могла, что таких постов будет ещё целых 59; как не думала и о том, что десятки миллионов читателей будут каждый вечер допоздна задерживаться в сети, просто чтобы прочитать мой следующий пост. Множество людей говорили мне, что им удавалось наконец заснуть лишь после чтения очередной моей записи за прошедший день. Я также никак не предполагала, что эти записи в виде дневника будут собраны в книгу и так быстро опубликованы за границей.
Так уж совпало, что как раз, когда я закончила последнюю запись в дневнике, правительство объявило, что с 8 апреля 2020 года город Ухань вновь будет открыт.
Всеобщий карантин продолжался в Ухане в общей сложности 76 дней. 8 апреля стало также датой, когда на веб-сайтах в Соединённых Штатах была выложена предпродажная информация о публикации англоязычной версии книги Уханьский дневник / Wuhan Diary.
Казалось, всё это происходило во сне, словно рука Божья незримо руководила всем происходящим из-за кулис.
Начиная с 20 января, когда китайский врач-инфекционист, доктор Чжун Наньшань[2] сообщил о способности коронавируса нового типа передаваться от человека к человеку и стало известно, что инфицированы уже 14 медработников, моей первой реакцией был шок, который постепенно превратился в гнев. Обнародованная информация полностью противоречила всему, что мы видели и слышали раньше. Официальные источники в СМИ твердили нам, что этот вирус «не передаётся от человека к человеку; его распространение предотвратимо и взято под контроль», а между тем всё шире расходились слухи о том, что на самом деле это ещё одна атипичная пневмония SARS[3].
Как только я узнала, что предполагаемый инкубационный период этого вируса составляет около 14 дней, я начала спокойно составлять список всех, с кем я контактировала за две предыдущие недели, чтобы оценить, есть ли у меня риск оказаться инфицированной. Скверным было то, что я поняла, что за это время я трижды побывала в больнице, где навещала захворавших коллег. Во время двух таких посещений я надевала маску, но один раз я этого не сделала. 7 января я присутствовала на дружеской вечеринке, а позже отправилась ужинать с семьёй. 16 января ко мне в квартиру приходил электрик, чтобы установить новый обогреватель. 19-го числа в Ухань приехала моя племянница из-за рубежа, и в честь этого мой старший брат и его жена пригласили нас всех на ужин, куда приехал и мой второй брат с женой. Хорошо, что к тому времени уже вовсю ходили слухи о новой атипичной пневмонии, так что мы старались надевать маску всякий раз, выходя из дома.
Учитывая мою профессию и то, как выглядит мой обычный рабочий график, надо сказать, что на самом деле я не всегда столько раз выхожу из дома за такой короткий промежуток времени. Наверное, сейчас все вышло иначе, потому что это было время как раз перед Новым годом по лунному календарю, когда у нас устраивается много вечеринок и посиделок, на которых люди отмечают праздник. Собрав всю информацию, я поняла, что в действительности очень сложно понять, была ли я заражена в этот период или нет. Я могла лишь прикидывать вероятность собственного заражения, отсчитывая день за днём в обратном порядке, пока не закончится двухнедельный период. Всё это время я чувствовала себя сильно подавленной.
Моя дочь вернулась из Японии 22 января, накануне объявления карантина. В 10 часов вечера я поехала в аэропорт встречать её. К тому времени на улицах почти не было видно ни машин, ни пешеходов. Когда я добралась до аэропорта, то увидела, что почти все, кто стоял снаружи в ожидании автомобилей, были в масках; вокруг чувствовалось напряжение, и заметно было, что все чрезвычайно расстроены. Не было оживлённого гула болтовни и смеха, которые обычно слышатся в аэропорту. В те несколько дней страх и паника были в Ухане в самом разгаре. Как раз перед поездкой в аэропорт я написала одной из подруг онлайн-сообщение, в котором заметила, что чувствую себя, как в старом стихотворении: «Ветер свистит, пролетая, и холод опускается на Ишуй»[4].
Рейс, которым летела моя дочь, задержали, и она вышла из терминала только в 11 часов вечера.
