И какой-то наверху сомелье разольет нас всех
по литровым,
Размажет по стенке бокала, покатает во рту и сплюнет.
Пораставит в погребе, охладит и новым
Принесет какому-нибудь приезжему из Айовы,
И через пару часов тебя не станет.
Никто на тебя не клюнет,
И вряд ли когда-то возобновит.
Даже новый розлив тебя не исправит,
И скорее не усовершенствует твой вид.
Ты вино. Чем старше год, тем ты круче.
Пахнешь лучше других, пробегаешь по телу теплом.
Открой мне истину, когда станет лучше,
Почему ты до сих пор еще вино, а не терпкий ром.
И от чего в твоем горле ком,
Когда мы разговариваем о нем?…
Столько в тебе вины, что вина не осталось совсем.
Разлилась ты по маленьким рюмочкам не тем.
Кто и без тебя безутешен, угрюм и нем.
С кем никогда не случится спуститься в погреб
за новой дозой,
Кто не обольет тебя грустной прозой
О том как одиноко бывает всем.
– «Не разлей себя, деточка, по пустякам.
Не испорти себя стаканом в каком-нибудь кабаке.
Будь сильнее и крепче, дай отпор дуракам,
И я стану тебе и вином, и ромом, и прозой,
Птицей в твоей руке.»
