Я заберу твою боль себе.
Словно росу буду пить с листочка.
Я не оставлю ни капли тебе
Боли твоей - для тебя ни глоточка.
Я разорву обреченности сеть,
Выпущу душу твою на свободу,
Чтобы ты с легкостью смог взлететь,
Крылья расправив под небосводом…
(С) Маргарита Смородинская
***
- Здравствуй, моя хорошая! – Василий Юрьевич так радостно меня встретил, что я сразу поняла, что попала. - Вот ты вовремя! – и тут же серьезно: - Давай, переодевайся. На вот халат – некогда красоту наводить. Еле держу его. Проникающее пулевое в правое предсердие. От меня толку никакого, только и могу, что энергией питать. Быстро!
И мы побежали в операционную. Доктор всех оттуда выгнал. Мы остались вдвоем с ним, не считая пациента.
- Мы здесь одни, так что можешь не стесняться. Я держу его, но силы на исходе, поэтому работаем вместе. Меня хватит примерно на десять минут еще. После я сам как труп буду. На приборы не смотри – нет времени. Бери скальпель. Смотри на рану. Да не так! Не открывай ты его пока! – Доктор вытер испарину на лбу, - Смотри энергию. Видишь дыру? Энергия от меня как в вакуум всасывается?
- Да, вижу.
- Хорошо. Теперь включай свои гляделки-микроскопы. Видишь повреждения? Говори!
- Правое предсердие – пулевое отверстие. Задета аорта. Практически снесена часть стенки около трех миллиметров примерно.
- Да, верно, что за хрень в легочной артерии? Посмотри – преобразование моей энергии в негативную. Слабо выражена, но постоянно увеличивается.
- Да, фигня какая-то… Детализация на двадцать процентов. Там какие-то крошки. Черные. Излучения от них преобразовывают твою энергию. Угнетают близлежащие клетки. Похоже на слабую радиацию.
- Это от пули. Давай девочка. Режь. Времени нет.
Режу. Если что, доктор поможет. Ведь ничего не случится, если просто порезать… Главное не смотреть на кожу. Закрытыми глазами лучше видно. Режу… черт! Откуда?! Открываю глаза. Смотрю наверх? Крыша протекает что ли в операционной?
- Слезы твои, Светик. Поторопись. Створки зафиксированы. Сначала достань крупинки от пули через пулевое отверстие.
Хорошо, что руки не дрожат. А слезы – не опасно. Главное, чтоб в сердце не попали. И страшно только вначале. Закрываю глаза. Вот и крупинки. Семь штучек. Пинцеты иголочки… Аккуратно достаю. Не получается идеально, все равно травмирую сердце еще больше.
- Света. Поторопись прошу. Не бойся травмировать. Потом регенерируем клетки, – раздался усталый голос доктора.
Еще царапины в сердце, несколько проколов. Последняя крупинка. Все. Что теперь? Желудочек или аорту?
- Готово. Что теперь? Желудочек или аорту?
- Желудочек, - доктор почти шепчет.
Детализация до клеток. Энергетическая картина. Наложение. Тут уже не до экспериментов. Это ведь сердце человека живого. Кидаю энергию заплаткой. Впитывается в контуры плетения медленно. Само плетение слегка размытое. Помогаю распределиться по энергетическому контуру энергоинформационной матрицы. На клеточном уровне вижу, как клетки восстановились. На энергетическом уровне плетение стало четким и засияло.
- Желудочек восстановлен, - тут же подпитка энергией прекратилась. Доктор присел на стул у стенки и откинулся назад. Дыхание хриплое. Весь бледный. Но он мне нужен очень-очень! Я же не справлюсь одна!
Восстанавливаю стенку аорты. Здесь немного проще. Энергия впиталась почти сразу. Вмешательство не потребовалось. Теперь доктор. Смотрю на его энергию – тусклая аура. Источник пустой. Я никогда не пробовала передавать энергию другим. Черпаю немного из своего источника. Тянусь к источнику доктора. Передаю. Не получается. Нет контакта с его источником.
А если попробовать напитать его ауру? Пробую. Получается. Аура напитывается. Расширяю каналы. Питаю ауру интенсивнее. Вот она сияет. А вот от ауры ниточки энергии ручейками ползут по энергетическим капиллярам и венам к источнику.
- Достаточно. Ты молодчина. Давай-ка глянем на нашего пациента, - доктор сделал пару глотков воды из графина и остатки плеснул себе в лицо. Вытерся. Подошел к операционному столу, – Просто отлично! Умничка ты моя! И клетки облученные восстановила?
- Там вообще было странно – в месте интенсивного излучения энергоинформационная матрица была чуть размыта. И размывалась сильнее. Хранитель говорил, что такое возможно при патологиях и генетических отклонениях.
- Это логично, ведь клетки облучались, менялась их структура. Токсичность опасна именно этим. Она влияет не только на физическое тело. Но и на клеточную память, ДНК и РНК. Ну что, теперь давай будем учить тебя шить. Бери иголку с ниткой.
Шью. Вот пряма беру за края рваной груди, протыкаю и шью. Навалилась такая усталость и аппатия, что мне даже все равно стало, что я шью живого человека. Просто так вдруг захотелось упасть и уснуть. И не просыпаться. Никаких чувств и эмоций не было. Аккуратно зашила.
- Василий Юрьевич, а зачем надо шить. Я ведь могу вылечить его. Регенерирую рану и все..., – какой странный голос у меня. Спокойный. Бесцветный даже. Как у робота. Даже вопросительную интонацию смоделировать лень. Айболит поймет. Он же умный.
- Ага, а как я это буду объяснять всем, кто его видел в таком состоянии? Да нас с тобой сразу на опыты разберут. Так что не надо самодеятельности. Да и хулигану этому великовозрастному полезно полежать хотя бы с месяц. А то, видишь ли, справедливости он захотел. Девочку стал защищать от своих дружков нелюдей. Золотая молодежь, однако. Ну удивила ты меня сегодня. Если честно – думал не удержим. Уйдет от нас Егорка. Не надеялся даже. Спасибо Цветик. Сын это одного человека непростого и, что удивительно, правильного. И сам Егорка – правильный парень. Нельзя таким умирать. Мало их. Ну об этом потом мы с тобой побеседуем. Когда вернешься со своего курорта волшебного. Когда время будет. Если сама не догадаешься за пятьдесят-то лет, - хмыкнул Василий Юрьевич.
