В настоящее время профессиональная историография, осмысливая последствия недавнего историко-публицистического бума, постепенно приобретает и наращивает весьма прагматичные научные самооценки, отказываясь от поиска абсолютно истинного метода реконструкции прошлого и предлагая взглянуть на него сквозь призму не одной, как было ранее, а нескольких идеологических систем. Именно таким методологическим подходом руководствовались авторы данного учебника.
Это позволило не только углубить процесс конструирования объяснительных моделей прошлого и настоящего, но и шире взглянуть на некоторые факты и события, рассматривая интеллектуальную и политическую состязательность оценок их участников как важную составляющую российского политического процесса в целом. В данном учебнике авторы сосредоточили внимание на узловых проблемах его истории.
Прежде всего, материал структурировался таким образом, чтобы раскрыть многомерность политического процесса как главного условия, определяющего, с одной стороны, социальные функции партий и различных общественно-политических сил, особенно в «критических точках истории», с другой – появление множества альтернатив, которые реализовывались как результат сознательного выбора или отказа от него представителей властных элит и партийных лидеров.
Во-вторых, авторы стремились актуализировать изложение за счет показа уровня открытости политической линии действовавших в начале и возрождавшихся в конце ХХ в. партий, путем выявления объективных и субъективных факторов формирования их политики и выделения приоритетных направлений ее реализации на том или ином этапе. Внимание акцентировалось, в первую очередь, на рассмотрении соотношения теоретических моделей, сконструированных партийными идеологами, и социальных реалий, имевших место на каждом отрезке времени. При этом предпринимались попытки выявить характер противоречий, заложенных в данном соотношении, а именно: уточнить, оказалась ли непредсказуемой действительность, т. е. складывавшаяся конкретная ситуация; или исходные исторические установки уже в первоначальном варианте были утопичными; или допускались серьезные ошибки и непоследовательность в ходе претворения в жизнь основных теоретических концепций, интеллектуальных проектов и т. д.
В-третьих, при формировании фактологической модели отдельных глав и параграфов авторы исходили из того, что развитие политических ситуаций представляет собой сопряжение двух отправных начал – объективно-заданного и субъективно-волевого. Поэтому значительное внимание в пособии уделяется раскрытию природы политического лидерства, в частности – анализу поведенческой линии тех или иных партийных руководителей, мотиваций их поступков и предпринимавшихся действий.
Изучение содержания российского политического процесса, безусловно, предполагает показ места и роли основных политических партий России на фоне сложных процессов общественного развития страны и изменения форм государственности, что, как правило, было связано с попытками ее модернизации. Сегодня многие политологи и историки считают, что политические партии сами являлись продуктом общемирового процесса модернизации, одновременно формируясь и функционируя в специфических условиях каждой страны, будучи органически связанными с типом ее исторического развития, традициями, культурой, ментальностью [1]. В ведущих европейских странах синхронного типа развития процесс формирования партий в своей основе протекал органическим путем и занял довольно-таки длительный период. В стране же асинхронного развития, к числу которых принадлежала и Россия, модернизация носила спонтанный, скачкообразный характер и инициировалась «сверху», верховной властью, претендующей на роль единственного выразителя и защитника общегосударственных интересов. Спрессованность общества и государства была максимальной; общество не располагало необходимой автономией от властных структур, постоянно стремясь в этой связи к дистанцированию и самоорганизации.
Поэтому развитие политического процесса в начале ХХ в. в России не могло не иметь определенных особенностей [2]. Так, в качестве специфических черт процесса возникновения партий сегодня выделяются наиболее часто следующие моменты: невысокая политическая культура с архаическими оттенками, предопределившими заметный налет иллюзорности и утопичности программных установок поведения; отсутствие устойчивой социальной базы, в силу чего они скорее сформировались как производное не социальных связей, а духовного настроя общества, складываясь на базе того или иного комплекса идей; их особая оппозиционность, направленная не только на систему власти, но и на отношения друг к другу; их слабая способность к компромиссу и склонность к политическому радикализму; персонификация элит, когда имидж партий определялся авторитетом узкого круга популярных политиков, озвучивших программные положения своих организаций и стремившихся к их идеологическому размежеванию; наконец, достаточно «запоздалое» их возникновение.
Целенаправленное изучение политического процесса также предполагает обязательный анализ партийных систем, их структурирования, характера функциональной заданности. Это тем более необходимо, если учесть, что с политической точки зрения партийные системы являются «вторым важнейшим каналом осуществления власти». Однако на сегодня, как отмечают авторы, данная проблема является недостаточно разработанной в концептуальном отношении. В учебнике она рассматривается, прежде всего, путем фокусирования внимания на формировании партийных систем в ходе противоборства двух ведущих сил (реформаторов и консерваторов), отождествляемых с борьбой между политическими лидерами и различными ветвями государственной власти. Одновременно для России с ее специфическими циклами развития было характерно постоянное присовокупление к вышеназванным политическим силам третьей – революционной (экстремистской). Тем более что за весь ХХ в. политический процесс так и не выработал не только механизма, но и достаточно действенных средств своевременного воздействия общества на власть с целью подталкивания ее к органичным реформам и разрешению возникавших социальных проблем. И даже проводя реформы «сверху», власть чаще всего действовала как сила маргинальная, не умевшая корректировать их ход в соответствии с импульсами, шедшими «снизу», и не улавливавшая своевременно настроения критической массы социальных коллизий.
