Я увидел его, когда уже доел пирог и пил вторую чашку кофе. Только что прибыл полуночный товарняк, и мужик заглядывал в окно ресторана с того конца, что ближе к сортировке, прикрывая глаза ладонью и щурясь от света. Заметил, что я за ним наблюдаю, и лицо его растворилось в тенях. Но я все равно знал, что он там. Ждет. Бродяги всегда меня держат за лоха.
Я закурил сигару и слез с табурета. Официантка, новенькая из Далласа, смотрела, как я застегиваю пиджак.
– Ой, а у вас и пистолета нету! – сказала она; тоже мне, новость.
– Нет, – улыбнулся я. – Ни пистолета, ни дубинки, ничего такого нет. А зачем?
– Но вы же полицейский – то есть помощник шерифа. А если какой-нибудь жулик попробует вас пристрелить?
– У нас в Сентрал-Сити, мэм, жуликов – кот наплакал, – ответил я. – Да и как ни верти, люди есть люди, пусть они даже немного сбились с пути. Их не мучишь – и они тебя не мучат. Прислушиваются к голосу разума.
Она покачала головой, благоговейно распахнув глаза, а я направился к выходу. Хозяин толкнул мои деньги обратно по стойке, а сверху положил две сигары. Еще раз сказал спасибо за то, что я прибрал его сына к рукам.
– Мальчик совсем другой стал, Лу, – произнес он; слова у него, как у всех иностранцев, во рту сливались. – По ночам никуда не ходит. В школе старается. И вечно про тебя говорит – какой хороший человек Лу Форд.
– Я ничего не сделал, – сказал я. – Только поговорил с ним. Дал понять, что мне про него интересно. Всякий бы на моем месте так поступил.
– Но поступил так только ты, – сказал он. – Потому что добрый, и другие с тобой добреют.
Он счел, будто уже все сказал, а я – нет. Я облокотился на стойку, завел ногу за ногу и медленно затянулся. Этот мужик мне нравился – ну, насколько мне вообще нравятся люди, – но он слишком уж хорош, я его так просто с крючка не спущу. Вежливый, неглупый: я на таких падок.
– Я тебе вот что скажу, – протянул я. – Я тебе скажу, как я на это смотрю: что посеешь – то и пожнешь.
– Э-э… – промямлил он нервно. – Наверное, ты прав, Лу.
– Я тут как-то раз думал, Макс, и вдруг мне в голову мысль пришла. Чертовски правильная мысль. Просто как гром средь ясного неба: всякий бык теленком был. Только и всего. Всякий бык теленком был.
Улыбка у него на лице застыла. Он переминался с ноги на ногу, и у него скрипели ботинки. Если и бывает кто хуже зануды, это зануда банальный. Но как отмахнешься от приятного и дружелюбного знакомца, который для тебя последнюю рубаху снимет, если надо?
– Я вот смекаю – мне, наверно, в колледж надо было пойти преподавать или еще куда, – продолжал я. – Я даже когда сплю, задачки решаю. Вот взять жарищу пару недель назад: многие же думают, что жарко от этой жары. А это совсем не так, Макс. Жарко не от жары, а от влажности. А ты и не знал, точно?
Он прокашлялся и бормотнул, мол, на кухне ждут. Я сделал вид, что не расслышал.
– И вот еще про погоду, – сказал я. – Про нее все только говорят, а никто и пальцем не шевельнет. Но оно, может, и к лучшему. Нет худа без добра, – по крайней мере, мне так кажется. То есть, не будь дождя, у нас и радуг бы не было, точно?
– Лу…
– Ладно, – сказал я. – Наверно, двину я дальше. Мне еще тут ездить, а спешить не хочется. Поспешишь – людей насмешишь, вот мое мнение. Я предпочитаю семь раз отмерить, а уж потом резать.
Тут я, конечно, переиграл, но не давить же в себе. Эдак с людьми поступать – почти так же приятно, как поступать с ними иначе, по-настоящему. Я очень старался об этом забыть – и почти забыл, – пока не встретил ее.
О ней я думал, когда вышел в прохладную ночь Западного Техаса и увидел, что меня поджидает бродяга.
Сентрал-Сити заложили в 1870-м, но городом-то он стал только лет десять-двенадцать назад. Из него вывозили много скота и мало хлопка; а Честер Конуэй, здешний уроженец, устроил тут штаб-квартиру своей «Строительной компании Конуэя». Но все равно городок оставался просто перекрестком техасских дорог. А потом случился нефтяной бум, и население в одночасье подскочило до сорока восьми тысяч.
В общем, городок лежал в долинке среди холмов. Для новоприбывших места, считайте, не оставалось, поэтому свои дома и предприятия они раскидали повсюду и теперь расползлись на треть округа. Там, где случается нефтяной бум, это не редкость; если бывали в наших краях, знаете, что таких городков тут много. Регулярной полиции нет – так, констебль-другой. Контора шерифа поддерживает порядок и в городе, и в округе.
И у нас это хорошо получается, – по крайней мере, мы сами так считаем. Но время от времени люди отбиваются от рук, и мы устраиваем чистку. И с этой женщиной я столкнулся три месяца назад при такой вот чистке.
– Звать Джойс Лейкленд, – сообщил мне шериф, старина Боб Мейплз. – Проживает по Деррик-роуд в четырех-пяти милях отсюда, возле старой фермы Бранчей. У нее там славный домишко сразу за дубовой рощицей.
– По-моему, я знаю это место, – сказал я. – Дамочка с заработком, Боб?
– Ну-у, по-моему, да, но ведет себя очень пристойно. Не зарывается, рабочих с промыслов не берет, перегонщиков скота – тоже. Если б эти проповедники по всему городу меня не теребили, я б ее вообще не трогал.
