У МЕСТИ ГОРЬКИЙ ПРИВКУС
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Спустя пару минут ситуация изменилась, причем на столь внезапные перемены вовсе ничто не указывало. Все случилось в одно мгновение, даже предугадать последствия было невозможно.
Еще секунду назад Шинед находилась в окружении четверых мужчин далеко не тщедушного телосложения, обступивших ее со всех сторон, а теперь она с легкостью – будто внутри сработал особенный пусковой механизм, запустивший программу уничтожения, – разбросала их тела вокруг себя и даже успела одного прикончить, сломав тому шею. Склонившись над жертвой собственной агрессии, девушка, недолго думая, вонзила свои отросшие клыки в шею мужчине. Тот не сопротивлялся, поскольку к этому времени был уже мертв. Брызнула алая теплая кровь. Она струилась по подбородку Шинед, пока та насыщалась, издавая почти что звериные утробные звуки. Вдоволь напившись свежей крови, девушка поднялась с колен, выпрямилась и осмотрелась вокруг.
Трое напавших на нее подонков неподвижно лежали распростертыми на земле в разных позах, четвертый тип смотрел остекленевшими глазами в черное ночное небо, усеянное яркими звездами. Шинед слегка облизнулась, вытерла кровь с губ и подбородка ободранным рукавом испачканной рубахи и плотнее затянула на груди полы плаща. В ее малахитовых глазах пылало яркое пламя, не свойственное человеческим существам.
Других мужчин она решила не трогать. Пусть живут. К тому же надо было поскорее уходить – девушку могли заметить местные обитатели, а этого она желала меньше всего. Вдалеке слышался оглушительный вой сирен. Это обстоятельство подталкивало двигаться и соображать еще быстрее. Поблизости она увидела высотный дом. Вскарабкавшись по пожарной лестнице на крышу здания, Шинед бесстрашно зашагала по самому краю, не обращая внимания на потенциальную опасность.
Сильный ветер развевал полы длинного, не застегнутого плаща, развевал длинные черные, точно смола, волосы. Наряд девушки дополняли рубаха, когда-то бывшая белоснежной, кожаные брюки, кожаный жилет, высокие сапоги по плоской подошве. На поясе висели ножны, в которых прятался небольшой меч с тонким, но очень острым лезвием. С другого бока висел холщовый мешочек, куда Шинед собирала интересные вещи. К слову говоря, в ее импровизированной шкатулке хранилась всего одна вещь – золотистый медальон в виде полумесяца, снятый с убитой женщины около недели назад. Чем ее привлек более чем скромный медальон, Шинед понятия не имела, но казалось, что от вещицы исходило какое-то странное тепло, какая-то неведомая энергия прежней владелицы, которая не оставляла ее равнодушной. Со временем Шинед намеревалась пополнить свою коллекцию, и даже сделать собирательство уникальных безделушек серьезным увлечением.
С грациозностью дикой кошки девушка перепрыгивала с одной крыши дома на другую. Внизу она наблюдала обыденную жизнь ночного города. По дорогам неспешно мчались легковые автомобили, прогуливались редкие прохожие, переливались яркими огнями неоновые вывески и рекламные щиты. Весь мегаполис был как на ладони.
Шинед слегка усмехалась, переступая через бордюры и металлические конструкции, встававшие на ее пути. Люди добровольно поселились в каменных джунглях, как будто загнав себя в резервацию, и наверняка считали, что находятся в полной безопасности. Окружив собственное существование камнем, бетоном, пластиком и стеклом, человечество пыталось найти себе приют в огромных поселениях, а также претендовало на индивидуальность и самобытность в многомиллионном улье. Как тут было не позабавиться.
Продвигаясь по краю крыши, Шинед с умилением рассматривала маленькие фигурки людей, суетившихся внизу, похожих на кукол – нет, скорее, марионеток, – которыми управляли высшие силы. Девушка же, напротив, ощущала себя свободной, причем свободной настолько, насколько может чувствовать себя свободным ветер в поле, река, стремительно бегущая в долине между гор, стая птиц, парящих в небе. Правда, подобную свободу давала ей лишь ночь.
Внутреннее чутье подсказывало ей, что близится рассвет. Это означало, что необходимо как можно скорее найти укрытие или же успеть вернуться домой до восхода солнца. Шинед ускорила шаг. Прыжками она добралась до дома – старого особняка в слабозаселенной части города, напоминавшего грозным внешним видом средневековый замок, в котором уже много столетий проживала ее семья.
С первыми лучами солнца девушка скрылась за массивной дверью. В полной темноте она спустилась по крутой лестнице, ведущей вниз, по-кошачьи пробралась длинными коридорами и очутилась в небольшой комнате, которую освещала единственная свеча, горевшая на туалетном столике. В углу, на небольшом возвышении, стоял гроб, обитый черным бархатом. Сняв с себя плащ и швырнув его на пол, Шинед сдвинула крышку гроба, который служил ей постелью, и забралась вовнутрь. Дно также устилал бархат, очень мягкий и приятный, как пух. Так что едва голова девушки коснулась единственной подушки, она тут же провалилась в глубокий безмятежный сон, который длился много часов.
