– Ты моя лучшая подруга! – звонко произнесла Валя.
– И ты моя лучшая подруга, – так же игриво ответила Аксинья.
В столь ясный первосентябрьский день юные девушки гуляли по Октябрьской набережной, всё ближе и ближе подходя к мосту великого князя и полководца.
– Не устану говорить это, моя милая, – продолжила речь девушка с шоколадными и кудрявыми волосами и глазами цвета плодородной земли. – Но каждый год, когда мы до «пьяна» отмечаем день нашего знакомства, что произошло в начальной школе, я словно проживаю раз за разом те драгоценные часы с теми же эмоциями, с тем же желанием узнать тебя получше.
Валя обеими руками крепче обняла плечо подруги с цветом волос, как у лисьей шёрстки, и небесно-синими глазами.
– Ох, разделяю столь бурные чувства, Валечка, – чуть сдержаннее, но с той же звонкостью в голосе ответила она.
– Вот первая школьная линейка… Волей судьбы нас расставили по соседству. Так с той минуты мы не отцеплялись друг от друга. На протяжении всех школьных и полных ярких мгновений лет сидели за одной партой, помогали друг другу, вместе путь держали до школы и домой. Я радовалась каждому дню с тобой. Никого другого рядом с собой не видела. Никаких других друзей я не желала. Ценила то, что имела. И по сей день мои принципы такие же. Они неизменны, вечны. Молю, помни об этом. Люблю тебя, виновница моих улыбок и бодрого расположения духа!
Аксинья едва залилась краской, но, предположив, что Валя может зайти слишком далеко, всё шире открывая двери своих сильных дружеских чувств на глазах у людей, приостановила её:
– Валюш, успокойся. А то люди косо посмотрят, ибо ты начала предаваться воспоминаниям всё громче и громче.
– Ах, правда? – прошептала та, а после дала волю лёгкому смеху. – Прости меня. Ничего не могу поделать.
– Важно держать себя в руках, дорогуша, – стала поучать подругу Аксинья в нестрогой форме. – Неважно, сильны эмоции или нет, светлы или мрачны, держи в сердце под замком и никому чужому не показывай!
Валя сделалась печальной, однако продолжила обнимать близкого человека, а сразу после настроение было на той же высоте. Прижав подругу к себе, Аксинья посмотрела наверх, в сторону ярчайшей звезды.
– Солнце уж очень жаркое. Хотя осень только наступила.
– Оно передаёт нам жаркий привет, а своими лучами благословляет нашу дружбу!
Аксинья не отреагировала, а лишь призадумалась:
«Интересно, если бы я лишилась зрения из-за такого солнца, кто из нас обеих был бы более слеп?..»
Но поняв странность думы, она отбросила её и нежно положила свою руку на Валено плечо.
По своей традиции они закончили празднование почти поздней ночью.
Аксинья в очередной день в одном из театров в центре города принимала посетителей и помогала им с тем или иным вопросом. Она ведь капельдинер. Как только все пришедшие вовремя зрители сели на свои места в зале и представление началось, девушка устало села в кресло – вечер на дворе и ноги болели из-за обуви и долгого стояния. К ней подсела её коллега, девушка с виду постарше, но такая же прелестная.
– На своих двоих уже не держишься? Осталось ещё немного. Завтра выходной.
– Страдают конечности и мои глаза. Едва выспалась.
– Да, ты говорила. Из-за прогулки со знакомой.
– Ах, прости, совсем с головой беда.
Девушка опустила взгляд на кресло по причине ощущения частых и кратковременных вибраций.
– Аксинья, тебе, походу, пишут.
Вяло проверила, кто это, и тут же положила телефон обратно, убрав эту самую вибрацию.
– Ничего важного, да?
– Да так… там… эта самая знакомая Валя. Потом, – та махнула рукой.
Коллега промычала в ответ, а после, подсев поближе с кокетливым выражением лица, сказала:
– А ты видела мужчину в синем костюме с галстуком и с ухоженными чёрными волосами? Он сейчас сидит и наслаждается «Иолантой». Он ещё, насколько я заметила, поглядывал на тебя.
