Лиам
– Это что – шутка?! – Прижимаю к уху телефон, сползая по стене на корточки. – Это же шутка, да?
Из вип-комнаты раздаётся взрыв смеха. Только мне не смешно ни хрена. Я получил степень магистра, вечеринка по этому поводу в самом разгаре, а меня трясёт как эпилептика.
– Неужели я слышу твой голос? Четыре года звонка от сына ждал, – кусает отец сквозь тщательно выверенный будничный тон. – Уже и не надеялся, а ты голос повышаешь. Нехорошо…
Сразу идёт в наступление, вынуждая оправдываться. Только на меня его приёмчики не действуют. Пусть их народу впаривает.
– Как ЭТО понимать?! – Зарываюсь нервно пальцами в волосы.
– Ты по-русски читать разучился?
Механически перевожу взгляд на зажатый в руке клочок бумаги.
Вероятность отцовства: девяносто девять и девять процентов…
– Мать кто?!
– А что, возможны варианты?
Сердце камнем падает в желудок и там колотится со страшной силой… Хочется выплюнуть отбитые внутренности. А ещё проораться…
В том-то и дело, что накосячил я четыре года назад капитально…
И если речь о Марине – выход только в окно. Мы друг друга к чертям поубиваем.
– Алёша – славный мальчик, – продолжает гнуть меня отец. – Покладистый… Чего нельзя сказать о его матери. Отвоевать ребёнка не получится. Приезжай договариваться.
Меня, конечно, контузило новостью, но не настолько, чтоб не понять подтекста. Я единственный наследник, и возможности вернуть меня сейчас на родину он не упустит.
– Уверен, с матерью ребёнку будет лучше, – блефую, расчётливо целясь по его больному месту. – Мне ли не знать?
– Не прилетишь?
По голосу слышно – секунды не верит.
– Прилетал уже раз. Не понравилось.
– Когда не нравится, не разбивают кулаки о стены и не пьют неделями не просыхая.
А кто это заварил?! Вспоминаю и хочется засадить ему в челюсть не меньше, чем хотелось тогда, в девятнадцать. Но у меня было достаточно времени поумнеть. И я теперь тоже неплохо играю во взрослые игры.
– Неужели? – возвращаю иронию в холодном тоне. – Ввиду особенности обстоятельств, ты очень даже заинтересован в моём вмешательстве. Поэтому у меня будет условие.
Молчит. Не ожидал.
– Чего ты хочешь?
– Это не телефонный разговор. Так ты согласен?
– Посмотрим…
– У меня и в Дублине полно дел. Не хотелось бы зря тратить время на перелёт.
Из вип-комнаты выходит роскошная блондинка. Молча встаёт напротив меня и тоже опускается на корточки, беззастенчиво демонстрируя отсутствие белья под платьем.
Про себя я её называю «Номер два». Так как первый вариант в лице её подруги имеет чуть больше шансов уйти сегодня со мной. Точнее – имела. Планы экстренно пришлось списать в утиль, и даже не жалею.
– Будешь бить по моим дедовским чувствам?
– Как это ни прискорбно, – отмахиваюсь от попытки надавить на совесть.
Что-то мои чувства отца не особо раньше заботили. Втоптал и не поморщился.
– А ты не можешь заткнуть амбиции и просто сделать своего сына счастливым?
Резкий выдох, как при ударе, царапает горло. Достаю сигареты.
– Не могу. Я весь в тебя пошёл.
– Договорились, – соглашается после непродолжительной паузы.
И даже не торгуется? Видимо, я сильно недооценил степень его заинтересованности.
Номер два щёлкает у моего лица зажигалкой. Прикуриваю.
– Вылет утром, – выдыхаю, прислоняясь затылком к стене. – Встречать не надо. Сниму квартиру или номер в отеле.
– В конверте фотография. Посмотри. У него твои глаза…
Единственное, на что меня хватает, это завершить вызов. Столбик пепла падает на джинсы, рассыпается.
Жесть.
– Лиам, я не поняла, ты улетаешь? Надолго? Куда? – расстроенно сыплет вопросами Номер два. Лезет ко мне, чтобы стряхнуть пепел.
– Какая разница? Тебя с собой не приглашаю. – Сбрасываю пальцы с колена. – Скажи остальным, чтоб не ждали.
– Как? Совсем?!
Хороший вопрос…
Достаю из кармана джинсовой куртки конверт, не обращая больше внимания на надувшую губы блондинку. Когда пришёл курьер, я даже не стал в него заглядывать, сунул в карман и благополучно забыл. Уже в клубе полез за сигаретами и, не иначе как под действием настойки верескового мёда, любопытство взяло верх. Посмотрел.
Хорошо, что перед этим додумался из випки выйти, руки до сих пор колотит.
Мои. Глаза. Пока не осознаю, что чувствую. Но, когда нащупываю глянцевый прямоугольник, у меня болезненно сжимается под рёбрами…
Не только глаза, волосы тоже мои, светлые, как на самых ранних снимках. Жилетка, белая рубашка, галстук. Взгляд не по-детски серьёзный какой-то, грустный.
Обижают тебя, малыш?
Перечитываю тест на отцовство.
Не то… опять не то… О, вот… Для сравнения профилей ДНК были использованы следующие образцы:
Предполагаемый отец: Бастриков Лиам Олегович.
Ребёнок: Аверин Алексей Лиамович.
Вбиваю в поисковик: Аверина Марина. Не уверен, что фамилия её, а не той случайной из бара. Просто этот вариант меня цепляет больше.
Зависаю в телефоне, разглядывая профили. Впервые ищу хоть какую-то информацию о ней. Надеялся со временем забыть, как она выглядит, как склоняет голову на правый бок, как улыбается. Но узнаю мгновенно даже в заснеженном шарфе на пол лица и с выделяющимся на фоне общей худобы животиком.
Моё сердце сходит с ума. Оно крошит рёбра и, кажется, гонит по венам неразбавленный спирт. Жарко. Так было, когда я первый раз попал под гипноз её голоса. Четыре года прошло. Четыре! Меня когда-нибудь вообще отпустит?!
