Такого тумана еще никогда не было. Город поднырнул под его пелену, и с моста было видно, как многоэтажки торчали сквозь это непрозрачное одеяло. В городе не было домов выше 24 этажей, и туманы, ранее окутывавшие город, всегда прятали их целиком. Но это был как тонкая непрозрачная пелерина, которую проткнули даже небольшие дома города. Все, что было ниже этой пелены, утонуло в чем-то сумрачном и вязком.
Сегодняшний туман действительно не походил на прежние молочно-белые облака, нежно растворявшие в себе дома и дороги. Он был совершенно асфальтового цвета. Фары едва могли прогрызть кусок дороги метров 15 перед машиной. От этого вида становилось жутковато. Но вопреки ожиданиям, аварий по пути не было. И даже прежде сложные перекрёстки и развязки были почти свободы, а другие машины проявляли вежливость и аккуратность, словно водители чувствовали в этом свинцовом сумраке потаенную угрозу и ехали домой крадучись и на ощупь.
Приехав домой, он обнаружил, что туман имеет еще одно удивительное свойство – запах. Возле дома он пах лежалыми листьями и уставшим к зиме полем. Хотя, отъезжая от офиса, он явственно чувствовал кислый запах выхлопов двигателей и истертой о дорожное полотно резины. Если бы туман начал говорить или транслировать мысли напрямую в мозг, это было для него нормально. Что и говорить, необычно. Особенно для 31 декабря.
В этой предновогодней асфальтовой дымке собралось все, что копилось весь год: тяжесть, невыносимая, вязнущая на всех чреслах тяжесть. К концу года принято подводить его итоги, но в этот раз ничего не хотелось. Ни подводить итоги, ни провожать. Хотелось забыться на несколько дней и вернуться в мир уже другим человеком, и чтобы мир тоже был другим. В общем, хотелось стать куколкой и превратиться в бабочку, видящую мир сплошь из цветов и нектара. И этот туман заворачивал весь мир в непрозрачный кокон.
Его семьи не было несколько месяцев, в течение которых он стоял вахту как смотритель маяка. Ежедневная рутина, повторяющиеся события и действия. Встал, умылся, приготовил завтрак. Можно даже не смотреть на часы – все сделано вовремя, можно садиться в машину и ехать в офис.
Офис – предсказуемо хаотичен и ожидаемо безумен. Если воспринимать все серьезно, но образно, то каждую минуту в офисе взрывалась очередная граната или врывался торнадо. Могло произойти, что угодно, как угодно, когда угодно. Но в этом бушующем и клокочущем котле событий он чувствовал себя спокойно и почти счастливо. Он был ловок и изобретателен. Берег своих людей и не щадил врагов. Прикрывал своих и неожиданно атаковал чужих. Видел беспринципность и обман соперников, но сохранял себя в рамках ему понятной порядочности.
«Хаос – это нормальное положение вещей в нашей жизни. Это надо принять» – говорил он своим молодым сотрудникам. «Если не справляешься, бери катану поострее и размахивай быстрее!» – другая поговорка. Ребята смотрели на него, понимающе кивали и потихоньку превращались в роботов. Они отключались от каких-либо споров и обсуждений в курилке. Не перемывали кости коллегам, не жаловались, не просили, не ждали. Просто работали без остановок, как он сам. Работал без остановок, без ненужной трепотни и без лишних эмоций. Встречал каждый шторм так, как будто он здесь всегда стоял ради встречи этой бури, словно маяк на одиноком острове среди беснующегося океана. В конечном итоге все сводилось к тому, что нужно делать все от себя зависящее и не тратить время и силы на попытки понять, когда же настанет конец шторма.
