Леночка Изварина летела на работу, как на праздник; летела с ощущением, что сегодня – ее день, что сегодня будут сбываться все ее самые заветные желания.
Во-первых, сегодня фирма получала партию сырья, которое должно было сразу попасть в новый цех, только что пущенный ее боссом в Химках. Но главное, что это был не просто цех, не цех вообще, а как бы новое предприятие, открытое фактически по ее, Леночкиному, предложению. Так что для нее сегодняшний день готов был вот-вот превратиться в день ее триумфа. Во-вторых, этот триумф был нужен ей нужнее всего на свете, потому что Леночка влюбилась в своего босса, и ей так хотелось, чтобы он наконец заметил ее по-настоящему, а не просто как смазливую юную девчушку, бросил бы на нее восхищенный мужской взгляд и сказал бы себе: «Да, это она, моя судьба!»
Девчоночья глупость, скажете? Как знать, как знать…
Она попала сюда, на фирму, год назад, когда мебельные магазины «Милорд» уже начали разворачиваться по-настоящему, превращаясь в современнейшие супермаркеты, торгующие всем тем, что надо для нормальной красивой жизни бывшим советским гражданам, почувствовавшим, что такое достаток.
Год назад, когда она кончала знаменитые мидовские курсы секретарей, ее, в числе немногих отличниц, вызвали в учебную часть для получения распределения. Веселая Алла Ивановна, зав. учебной частью – девочки звали ее тетей Нюрой, заговорщически подмигнула Леночке.
– Не место тебе даю, а мечту! Главный офис фирмы «Милорд». Слышала небось? – Кто ж не слышал про этого самого «Милорда», если его рекламой был обклеен, кажется, весь город. Особенно впечатляли огромные придорожные плакаты-постеры. – Будешь помощницей гендиректора. Зовут Игорь Кириллович Разумовский. Мужчина, по моей информации, в самом соку – еще не старый, холостой, с парашютом прыгает, хобби у него такое. Так что тебе, девка, все карты в руки. Замуж выходить будешь – не забудь пригласить тетю Нюру…
Лена не покраснела, не засмущалась. Она давно уже для себя решила: всякие там мечты о принцах – это полная ерунда. Жизнь – она и проще и суровей, и надо не ждать исполнения каких-то детских мечтаний, а брать то, что она, жизнь, реально предлагает. Конечно, специально она шефу глазки строить не будет, она не какая-нибудь там… Но если у него возникнет серьезный интерес – почему бы и нет? В монашки она не записывалась, и вообще – не вечно же ей сидеть в секретаршах, верно? Девчонки из ее класса все рвались после школы в институты, а она сама нашла эти секретарские курсы, сама, без всякой помощи на них поступила, кончила на одни пятерки, за что и попала под распределение. Если это просто везение, то она его, извините, заслужила: она умела стенографировать, печатать со скоростью 150 знаков в минуту на двух языках, знала компьютер и делопроизводство, чем даже гордилась, хотя прекрасно понимала, что одни эти таланты вряд ли помогут устроить ей жизнь в будущем.
Конечно, в школе у нее были и мальчики, и всякие там танцы-шманцы-обжиманцы, как смеялась ее бойкая подружка Маша, но далеко заходить она не позволяла ни себе, ни мальчикам, в отличие от других девчонок, смотревших на эти вещи совсем просто. Что-то останавливало ее перед решительным шагом, заставляло даже мучиться своей несовременностью. Но что ж поделать, если ей хотелось чего-то серьезного, настоящего, а не просто… как у собачек… Все-таки любовь – это любовь. Она пока еще довольно смутно представляла себе, что это такое, но ее небольшой опыт свидетельствовал, что случайный и без особых чувств контакт с существом противоположного пола изначально не сулит ничего хорошего. Она от мальчиков, что называется, бегала. Но, довольно часто ловя на себе их заинтересованные взгляды, знала, что, если ей надо будет, без них не останется.
Лена довольно рано поняла, в чем ее женская сила. Сначала она думала, что ее фигура – это ее несчастье, а оказалось, что как раз в ней, в фигуре-то, и заложен ее фирменный шарм: даже когда в моде был мужеподобный силуэт, когда все носили широкие плечи, она, наоборот, как бы назло моде подчеркивала свою субтильность. Она вообще не любила девчонок, похожих на мальчиков, – широкоплечих, матерящихся, резких, курящих, сплевывающих то и дело себе под ноги. Женщина – она должна быть женственной – вот что всегда помнила Лена. Оттого и стиль у нее был такой: она носила обтягивающие джемперочки, и получалось чудо что такое: хрупкие узкие плечики, слабенькая грудная клетка – и настоящая, не девчоночья грудь, доставшаяся ей с мамиными генами. Молодая, упругая, она задорно стремилась отвоевать свое место под трикотажем. И это сочетание: узкие плечи, хрупкая грудная клетка и по-женски зрелая грудь – рождали некий сексуально-трогательный образ, который и притягивал к ней мужские взгляды. И еще она знала одно: стоит ей немного пригорюниться, как сразу у мужиков рождается ощущение, что они должны ей немедленно помочь. Даже она сама, проверяя это и глядя на себя в зеркало, видела перед собой существо, которое нуждается в защите и поддержке. По натуре девушка веселая, жизнерадостная, она иногда пользовалась этим небольшим обманом, хотя, вообще-то, прекрасно могла обходиться и без защиты, и без поддержки, – слава богу, выросла в Орехове, в огромном, сравнительно юном спальном районе столицы, где молодежные нравы – ого-го какие! И, надо сказать, этот имидж хрупкой, беззащитной барышни еще ни разу не подводил ее. Не подвел и теперь: шеф, Игорь Кириллович, сразу начал относиться к ней с какой-то особой, вовсе не служебной теплотой. А уж она-то…
