Утро начинается с манной каши
Каждый день я просыпаюсь в шесть утра, чтобы немного пожить для себя. Ну как пожить? Хотя бы умыться двумя руками и выпить кофе с вкусняшками. Ранний подъём – единственно возможный способ побыть собой и с собой. А ещё кто рано встает, тому больше конфет достаётся.
За годы декрета я поняла: обманная уловка мозга о том, что «вот сейчас уложу детей и тогда» со мной не работает. Моя целеустремлённость засыпает самая первая. Без сказки. Едва коснувшись подушки. Так что утро – мой спаситель от двоих детей и четырёхлетнего «отпуска».
Сыну Кириллу четыре года, а дочери Василисе – два. Но я часто ловлю себя на мысли, что до сих пор к ним не привыкла.
Когда при разговоре меня спрашивают «как дети», я впадаю в ступор. Вы сейчас о каких детях? Обо мне с мужем? Да вроде нормально. Растём потихоньку. Особенно я. И особенно в ширину.
И с вопросом «чья я жена» не всё так ясно и понятно, как кажется на первый взгляд. Кирилл регулярно устраивает с папой словесные баталии за мои руку и сердце.
Никакие наши уговоры, что он найдёт в садике красивую девочку-подружку, не работают. В ответ сын каждый раз предлагает папе поискать себе новую жену на работе. Так себе идея, если честно. Меня не особо впечатляет.
– Сын, а ты вообще знаешь, для чего жена нужна? – спросил муж Лёша во время очередного поединка за мою честь.
– Чтобы обнимать и целовать, – ни секунды не задумываясь, ответил Кирилл.
Вооот, думаю. Слушать ребёнка надо. Внимать советам. Потом вспомнила про новую жену и тихонечко промолчала.
Сын у нас очень болтливый.
Когда дети совсем маленькие, родители с нетерпением ждут новых умелок. Вот ты сядешь,, малыш, пойдешь, заговоришь и тогда…
Ну и мы дождались своего счастья. Как Кирилл начал в год с «мамы» и «папы», так до сих пор его рот ни на секунду не закрывается.
Молчит только ночью, когда спит. И то иногда бухчит чего-то. Видимо, вылетают отдельные слова, которые днём не успел договорить.
Он задаёт по сто раз вопросы, ответы на которые давно знает. Хочет убедиться, что в мире ничего не изменилось, пока он спал.
Кирилл комментирует каждое своё действие и от нас требует того же: «Мама, ты что делаешь? Чай пьёшь? А ты сегодня захотела чай, а не кофе? А он у тебя сладкий ? А лимон ты положила? А вчера ты что пила? А почему? А завтра что захочешь?»
Недавно причина болтливости выяснилась.
Я была занята. Старалась сосредоточиться настолько, насколько это возможно, когда ребёнок у тебя постоянно спрашивает, какая цифра идёт после трёх и пяти, по какому телефону звонить в скорую помощь или с упоением рассказывает, что за конкурс талантов был между Кешей и Тучкой в Мимимишках. При этом уточняет: что такое эти ваши «таланты»? А раз уж начала рассказывать, то и слово «конкурс» не забудь объяснить.
Я не выдержала и говорю: «Кирилл, ну хватит! Хотя бы пять минут посиди молча, пожалуйста».
Сын задумался на пару секунд, серьёзно на меня посмотрел и выдал: «А я не могу молчать – из меня звук сам выходит».
Именно от этого постоянного звука я и отдыхаю, когда в шесть утра в тишине пью кофе.
И на это воскресенье были точно такие же планы.
– Но сегодня – выходной, – думает дочка.
– В садик – не надо, – вспоминает сын.
И дети дружно просыпаются намного раньше маминого будильника.
– К чёрту планы, врубаем импровизацию, – с грустью решаю я.
Есть такая странная закономерность. Когда холодильник ломится от еды – детей есть не заставишь, они сыты святым духом и водой из-под крана. А если с утра неожиданно выясняется, что всякая еда накануне закончилась – ребята просыпаются жутко голодными. Ловишь их требовательный взгляд и понимаешь, что срочно нужно сварить хотя бы манную кашу, а то пойдут клянчить по соседям.
Молю о пощаде. Дети обещают подождать десять минут, пока горе-мамаша поскребёт по сусекам.
Решают убить голод рисованием. Дочь маленькая – калябушки рисует. Калябушки карандашами, калябушки фломастерами и калябушки красками. Все свои рисунки называет словом «красота». Видимо, собирает коллекцию работ в едином стиле, чтоб потом колесить с выставкой по миру.
Сын на её фоне – взрослый человек. Настоящий художник. В рисунках появился сюжет и узнаваемые образы.
Но, как известно, дети – губки. Впитывают окружающую действительность до мельчайших подробностей. А что могли впитать дети в 2020 году, когда из всех щелей «выливались» болезни, «выпрыгивал» коронавирус и «выглядывала» пандемия?
Отвлекаюсь от каши, чтоб посмотреть на очередные шедевры.
Обалдеть!
Никаким местом не вмешиваюсь в развернутую творческую деятельность. Только успеваю записывать.
На альбомном листе разноцветными красками нарисованы неклеточные формы жизни. Кирилл гордо даёт названия каждому:
1. Змеевирус
2. Драконовирус
3. Щипцевирус
4. Сопле-дел-по-телу-лазовирус
5. Опасно-черно-волковирус
6. Нападаловирус.
Нет, только вдумайтесь в названия. Надеюсь, мой сын не будущий Мессинг или потомок Ванги, и это всё – лишь полёт буйной фантазии. А то мы с коронавирусом ещё до конца не разобрались.
Манная каша готова. Раскладываю по тарелкам, ставлю на стол.
Дети как с голодного края приехали: даже не ждут, пока остынет.
