На сцене ресторана поет бразильская певица, прилетевшая в Москву специально, чтобы выступить на моем дне рождения. Публика заворожено слушает песню в стиле босса-нова, а мне не до музыки. Глаза слезятся, горло будто обмотали колючей проволокой, нос закладывает. Немудрено, в зале ресторана прохладно, а на мне вечернее платье с открытой спиной. Я ежусь, ищу глазами личного помощника. Он улавливает мое беспокойство и тут же подходит.
– Вам что-то нужно?
– Скажите, чтобы принесли мою меховую накидку, кажется, я оставила ее на террасе, когда выходила с Авдеевым.
Приносят накидку, но я уже понимаю, что нужно срочно принять меры, иначе утром я не поднимусь с постели, а на первую половину дня назначены три важные встречи.
– Виктор Николаевич, я еду домой, – уведомляю я нового ГБ.
– Так скоро? Вы и двух часов не выдержали, а они, между прочим, – Доронин показывает на глав департаментов холдинга, сидящих за одним столом, – и половины увеселительной программы не показали. Вам скучно?
Мне скучно, но я, конечно же, этого не скажу. Объясняю, что не рассчитала с нарядом и мне срочно нужно проделать несколько процедур, чтобы блокировать подступающую болезнь.
– Вы вернетесь на торжество? – уточняет ГБ.
– Нет, но вы им не говорите, – оглядываю подвыпивших коллег, – пусть празднуют.
Хотела выскользнуть незаметно, но в зал вносят очередную партию цветов и подарков. Прошу отнести в апартаменты и спешу к выходу.
– Александра Леонидовна, вы куда? – перехватывает меня Гроздьев, начальник департамента рекламы.
– Мне нездоровится.
– Как жаль, мы так старались угодить, похоже, вам не понравилось…
– Все было замечательно, но мне действительно нездоровится. Извинитесь за меня перед гостями.
Гроздьев смотрит на часы и уведомляет:
– Кстати, сейчас будет фейерверк.
Слышатся первые залпы, я оглядываюсь и вижу, как цветные огни расцвечивают небосвод. Все приникают к окнам. Воспользовавшись моментом, я спешу к выходу. Секьюрити берут меня в кольцо и выводят из зала ресторана. Идем к лифтам. Нам навстречу спешит, широко улыбаясь, симпатичный парень в форме курьера, в руках цветы и подарочная упаковка.
– У меня доставка для Алекс Петровской.
Даю знак Доронину принять посылку, а сама ищу в сумочке упаковку одноразовых платков. Еще чуть-чуть – и у меня потечет из носа.
Хлопок, моя сумка падает на пол, вскрик, брызги крови. Я даже не поняла, что произошло. Таращусь на курьера, которого до этого момента от меня загораживал Доронин: он бледен, лицо блестит от пота, наставляет на меня пистолет с глушителем. Две долгие секунды мы сверлим друг друга глазами. Меня сбивают с ног, я вскрикиваю от боли. Выстрелы. Крики телохранителей. Визг гостей. Меня поднимают и тащат назад в ресторан.
Через два часа я все еще сижу в кабинете директора. Здесь душно и накурено. Мое платье забрызгано кровью. Медики напичкали меня успокоительным и надели плечевой бандаж. В руке пульсирует боль. Только что мне сообщили: Доронин не дотянул до больницы и скончался в скорой. Двух раненных телохранителей оперируют. От этой новости я в прострации. Перед глазами симпатичное лицо парня, желающего мне смерти. Что его заставило взять такой заказ? На что надеялся? Это ведь самоубийство!
Служба безопасности холдинга и сотрудники ФСБ прочесывают здание, опрашивают персонал и гостей. Мне докладывают, что у киллера нашли документы на имя Жданова Алексея. Его машина стоит на парковке башни. Обыск ничего не дал. Нашли только кейс для хранения пистолета и распечатанную упаковку патронов. Силовики уведомили, что он был уволен из Росгвардии, и больше никакой информации.
По раскрытой двери кабинета постучали. Поднимаю голову и вижу на пороге Ефима Петровича.
– Алекс, как вы?
Вопрос потонул в тишине. Показываю на стул. Ефим Петрович снимает парку и отбрасывает ее на диван.
– Нам нужно обсудить кандидатуры главы безопасности.
– Я требую, чтобы вернулся Закиров, – стучу ребром ладони по столу и чеканю каждое слово. – Больше я никому не доверяю.
Он отводит взгляд и тяжело вздыхает.
– Сегодня день плохих новостей.
– В чем дело? – от предчувствия беды я покрываюсь липким потом.
– Алекс, Закирова больше нет…
