* * *
Бар гостинички «Паутина» в местечке Боскасл именно таков, каким и положено быть бару в мертвый сезон. Низкий потолок с тяжелыми балками, старинные бутылки, квадраты простого каменного пола. На стенах развешаны фотографии местной женской команды по дартсу, в рамках несколько выцветших вырезок из газет, печатным словом утверждающих немногочисленные достоинства гостиницы. Горит камин, жарко натоплено. Вместо музыки – низкий гул местного говора: лондонец не рискнет прокатиться в северный Корнуолл в это время года. Но в «Паутине», уютной и по-домашнему потрепанной, можно поговорить, а можно и помолчать, улыбаясь и глядя на поленья в камине, и никто не сочтет вас чудаком. Трудно покинуть темноватую, обволакивающую утробу бара, но приходится – ведь до темноты я должен найти мыс Бини. И вот я выползаю, щурясь на яркий свет.
Боскасл примостился у края расщелины на безлюдном северном берегу длинного полуострова, который ограничивает Англию с юго-запада; он построен вокруг узкого залива, где река Валенси врезается в море. Боскасл стар, и его своеобразную личность, сложенную камнем и многовековыми тяжелыми буднями, не изгладить никакой косметикой туристического бизнеса, хотя есть здесь и Музей колдовства, и навязчивые сувенирные лавки, и яркая реклама. Когда-то в городе не было ничего, кроме питейных заведений для рыбаков и рудокопов, – «Паутина» сохранилась как раз с тех времен; на кривой улочке, ведущей к гавани, можно встретить еще десяток разнообразных вывесок, рекламирующих всякую утварь. Все это нетрудно представить. Нынешние дома переоборудованы из бывших постоялых дворов, и никакие декорации не могут замаскировать их пивной родословной. Местный грубый камень придает зданиям особый облик. В таком вот заслуженном здании устроен и Музей колдовства; его крыша перекосилась под немыслимым углом под тяжестью корнуэльского сланца. Сегодня залив почти безлюден, и я представляю, что именно так он и выглядел, когда молодой писатель Томас Гарди приехал сюда больше века назад.
Я оставляю город на берегу залива, тропа петляет и уводит меня к северу по крутому склону долины. Склон зарос кустами утесника, на нем даже в это время года приветливо рассыпаны желтые цветочки. Маленькие птички перепархивают через тропинку – крапивник и несколько чеканов, – будто приглашая меня идти дальше. Отсюда, сверху, видны волнорезы, охраняющие узкий вход в залив – это живая память о временах, когда еще не взошла на трон первая из Елизавет. Под порывом ветра я ежусь и жалею, что не надел еще один свитер, но по крайней мере пока не идет дождь. Я взбираюсь все выше, и неожиданно передо мной открывается море. Сегодня, как часто бывает в этих краях, туман застилает горизонт, и кажется, море никогда и нигде не кончается. Море сегодня спокойное, но все равно слышен рокот разбивающихся об утесы волн – они то плещут на камни, то отступают обратно в море, одна за другой. Там, где встречаются камни и вода, – белая пенная линия: