Невысокий гражданин с портфелем в руке вынырнул из перехода метро и засеменил по улице в сторону парка. Тёмное дорогое пальто, кашемировый шарф и по-пижонски, до блеска, начищенные ботинки совершенно не сочетались с надвинутой на лоб «пролетарской» кепочкой. Впрочем, глядя на бегающие глазки и суетливые дёргающиеся движения, вряд ли кто-нибудь из прохожих заподозрил бы его в нарочитом «народничестве» и уж тем более в подражательстве давно умершему вождю.
В реальности, он просто боялся простыть – на осеннем ветру подхватить простуду раз плюнуть – но надевать дорогую и статусную зимнюю шапку было пока рановато, а шляпы в начале 80-х уже практически вышли из моды. Хочешь не хочешь, приходилось довольствоваться тем, что есть. Других соответствующих сезону «прикрышек» для лысеющей головы гражданин не имел, а носить вязаные молодёжные «петушки» не позволяла престижность – всё-таки не сопливый пацан, а уважаемый член общества, прилично воспитанный и хорошо образованный…
Шагов через двести интеллигентный обладатель нестатусной кепки свернул по тротуару налево, к скрывающемуся за деревьями ИПУ – Институту проблем управления. Вероятней всего, как решили бы местные обыватели, он был рядовым сотрудником этого учреждения, пусть и не обделённым способностями, но ничего серьёзного пока не добившимся. Возможно, когда-нибудь в будущем, в другой области и при иных условиях он мог бы достигнуть чего-то большего и даже стать знаменитым, но здесь и сейчас – обычный, непримечательный и мало кому интересный …
Погружённый в мысли, гражданин не сразу заметил, как от стоящей неподалеку машины ему наперерез двинулась девушка в светлом плаще.
– Березовский Борис Абрамович?
– А? Что?
Человек с портфелем остановился и недоумённо посмотрел на перегородившую дорогу девицу.
– Я спрашиваю, вы Березовский? – повторила она, поправив очки.
– Да, это я. А…
– Старший лейтенант Кислицына. Комитет Государственной Безопасности.
Под нос Борису Абрамовичу сунули раскрытую «ксиву», а сзади и сбоку подошли двое каких-то «штатских».
– Эээ…
– Вам надо проехать с нами, – девушка убрала удостоверение и указала на автомобиль.
Её хмурые товарищи взяли гражданина Березовского под локотки.
– Но позвольте! – вскинулся тот, словно очнувшись. – Мне надо на работу! У меня же там семинары, встречи…
– Не беспокойтесь. Ваше начальство в курсе, надолго мы вас не задержим.
Ничего больше не говоря, дама в плаще развернулась и направилась к ожидающей их машине.
Двое сопровождающих запихнули Бориса Абрамовича в салон и плюхнулись рядом, плотно зажав с обеих сторон. Лейтенантша уселась спереди, в пассажирское кресло.
Водитель нажал на газ. Автомобиль тронулся с места…
«Странно… Почему Жигули, а не Волга?» – подумал задержанный, когда они вырулили на Профсоюзную в направлении области.
– Простите, а куда вы меня везёте? – осторожно поинтересовался Борис Абрамович минут через пять.
– В Битцевский парк, – не оборачиваясь, бросила девушка. – Вам надо кое-что засвидетельствовать.
– А что име… – попытался было уточнить Березовский, но его грубо толкнули в бок, и он благоразумно умолк…
В парке машина остановилась на одной из дальних дорожек.
Из автомобиля выбрались все, включая водителя.
«Какие-то они все молодые», – неожиданно промелькнуло в мозгу.
– Нам туда, – махнула рукой девица.
Прижимая к груди портфель, Борис Абрамович двинулся следом.
Остальные, нервируя сотрудника ИПУ, молча хлюпали сзади.
В осеннем лесу было сыро и зябко. Научный работник с тоской глядел на голые ветки деревьев, гниющую под ногами листву, на свои заляпанные грязью ботинки и чувствовал, как с каждым шагом левый всё больше и больше наливается тяжестью, а правый начинает подозрительно чавкать.
«А говорили, что югославские не промокают. Врали, наверное…»
Додумать мысль до конца задержанный не успел.
– Здесь!
Дама остановилась возле какой-то берёзы и резко развернулась на каблуках.
В ту же секунду Борис Абрамович согнулся от сильного удара под дых. Кепочка полетела на землю. Ловящего воздух несчастного прижали спиной к дереву, завели руки за ствол и крепко связали. Ни крикнуть, чтобы позвать на помощь, ни даже просто вздохнуть научный сотрудник не мог – в рот ему вставили кляп, сделанный из собственного шарфа.
Когда «товарищи в штатском» отошли от связанного Бориса Абрамовича, к дереву шагнула девица. Достав из сумочки пистолет, она направила его прямо на пленника:
– Гражданин Березовский Борис Абрамович! За преступления, совершенные против народа и государства, вы приговариваетесь к исключительной мере наказания – расстрелу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.
Приговоренный, выпучив от натуги глаза, попробовал промычать что-то членораздельное, типа «это какое-то сумасшествие, вы не имеете права, я буду жаловаться», но у него ничего не вышло. Кляп только сильнее вошёл ему в глотку.
Громыхнул выстрел. Потом ещё. И ещё…
Девушка убрала ТТ и подошла к обвисшему на верёвках Борису Абрамовичу. Брезгливо поморщившись, она вырвала у него изо рта кашемировый шарф, накинула его на шею убитому и затянула петлёй, как удавку. Потом отступила на шаг и едва слышно проговорила:
