Буквально через месяц после смерти мужа Мурыся начала искать отпускное жилье в испанской Дении, которая так понравилась им несколько лет тому назад. Вообще-то Андрей не одобрял Мурысиного консерватизма и постоянного желания снова поехать туда, где они уже побывали. «Жизнь коротка, – говорил он, – а интересного на свете так много! Нужно успеть. Успеть побольше…» И каждый год придумывал для них новый маршрут. Но на этот раз вернуться в полюбившийся им городок предложил он.
Прошлой осенью они возвращались из очередного путешествия, которое оказалось для Андрея очень тяжелым. Последние дни на пути обратно ему было так плохо, что Мурыся боялась, что они не доедут до дома. Теперь ей стыдно об этом вспоминать, но тогда она ужасно злилась: их тщательно спланированное приключение оказалось совершенно испорченным. И, когда, едва не опоздав, они наконец сели в автобус «Хельсинки – Петербург», сказала, с трудом сдерживая злые слезы:
– Все. Больше мы никуда не поедем!
– Ну почему же никуда? – ответил Андрей. – Давай с тобой следующей осенью поедем в Дению. Будем купаться на рассвете, проводить утро на пляже, а ночь – в том джаз-клубе, помнишь?
Всегда такой активный, на пляж калачом не заманишь, он неожиданно заговорил о тихом пенсионерском отдыхе… Хотя ведь ему уже почти семьдесят, Мурыся все время об этом забывает! И о том, что сама она тоже не девочка! И что это ее в самом деле все время тянет на какие-то приключения: сложные маршруты, бессонные ночи, «а не прошвырнуться ли пешком от аэропорта до города»?..
– Не грусти. Все еще будет, – мягко добавил он.
– Ладно, – сказала она. – Посмотрим…
Через неделю после этого разговора Андрея не стало. А уже спустя несколько недель Мурыся, мучаясь бессонницей, стала присматривать по ночам в Интернете симпатичные квартирки на двоих и думать, какая из них понравится ему больше всего. Нет, она не то чтобы сошла с ума, но последние десять лет они с мужем не расставались больше чем на два-три дня… Поэтому Мурыся сразу же отбраковывала студии с одной кроватью: он же храпит безбожно! Вероятно, это было каким-то странным последствием болевого шока, помутнением рассудка, ведь при этом она прекрасно знала, что его больше нет. Знала, но не могла этого понять.
Спустя месяц-другой эта безумная лихорадка прошла, но мысль о поездке не выходила из Мурысиной головы. Больше того, она заняла в ней такое место, как будто в Мурысиной нынешней изменившейся жизни не было ничего важнее. Как будто если она этого не сделает, то проиграет, признает себя сломленной перед самой собой и тень депрессии, уже подбирающаяся в осенней промозглости, накроет ее с головой.
Со стороны это выглядело почти неприлично и совершенно неразумно: жить Мурысе теперь предстояло практически на одну пенсию. Деньги в запасе, конечно, были, но совсем немного. Они с Андреем никогда не откладывали «на черный день», ведь в дне сегодняшнем было столько возможностей их потратить: на путешествия, концерты, хорошее вино! Так что следовало теперь выбирать между Денией и новым зимним пальто. Впрочем, Мурыся каждый год делала какой-нибудь такой выбор, да и зима у нас в последнее время теплая… А представить себе, что она больше не поедет на Средиземное море, не окунется в безмятежную атмосферу любимой Испании… Нет, все должно образоваться, получиться… как-нибудь! Она не знала, как, но… «все еще будет», он так сказал!
