Четверг 7 мая 1942 года выдался теплым и безветренным. В лесу порхали и щебетали птицы, на Луховом болоте иногда хлопали пузыри воздуха, показывающиеся из черной топкой бездны.
Красноармеец Лесин осмотрел через прорехи в кустах поляну, сменил положение. Вести наблюдение за подходами к базе группы «Удар-15» он мог только лежа. Дозорный знал, что враг был способен выйти к его посту исключительно по этой лесной поляне довольно больших размеров. Обойти ее не получится. Она метров на двадцать слева и справа граничит с болотом. А там смерть.
Евгений достал кисет с махоркой, понюхал его и вздохнул. Ему очень хотелось курить, но делать это было нельзя. А до смены еще три часа.
Он устроился поудобнее, пододвинул к себе «ППШ» и вновь бросил взгляд в сторону леса, где тропа уходила к районному центру, поселку Копино. Впрочем, тропа – это громко сказано. С ходу и не заметишь, особенно если не знаешь о ее существовании.
Лесин хотел было перевести взгляд на западную опушку, но увидел, как шевельнулись ветки густого кустарника. Если это птица, то не меньше орла, а тут они не водятся. Он подтянул к себе автомат, взвел его, припал к прикладу. Движение повторилось восточнее, ближе к болотам.
Красноармеец внимательно следил за кустами. Кто там? Кабан? Лось? Животное не стало бы осторожничать в девственном лесу, шло бы напролом. Значит, человек. Кто? И один ли он?
Лесин навел прицел на куст у березы, куда шло движение, и тут раздался мальчишечий голос:
– Дяденька, не стреляй! Это я, Кирюха Легаев, до вас пришел.
Боец диверсионной группы молчал. Он знал пацана, являющегося связным между группой и человеком в поселке. Но один ли он пришел, нет ли с ним отделения полицаев или, еще хуже, эсэсовцев? О своем приходе Кирюха должен был оповестить криком утки, а тут голос, причем испуганный.
– Дяденька я не могу крикнуть уткой. Я выйду, а ты не стреляй. Со мной никого нет, честное пионерское.
Лесин молчал.
Паренек решился, вышел из кустов. Было еще холодно, а он босой, в широких штанах и плотной рубахе. Занятно смотрелась на его голове кепка, явно размера на два больше, чем надо.
Дозорный осмотрел паренька, перевел взгляд на кусты. Там только птицы перепрыгивали с ветки на ветку, с куста на дерево и обратно.
Пацан подошел метров на десять, остановился и проговорил:
– Да здесь ли ты, дяденька? Чего молчишь? Не видишь, один я.
– Шагай, но не спеши! – тихо сказал Лесин.
Паренек приблизился к нему.
Лесин спросил, оставаясь в укрытии и продолжая отслеживать обстановку:
– Почему не можешь подать условный сигнал?
– Да я потерял манок.
– Не бреши!
– Голову даю на отсечение.
– Голову, говоришь? Тебе ее немцы снимут, если попадешь к ним. Где потерял манок?
– Не знаю. Может, когда с пацанами дрался?
– Чего дрались-то?
– Да по мелочи. Махру не поделили. Ты к себе пустишь?
Лесин еще раз осмотрелся. Он был опытным разведчиком, дрался с японцами в Маньчжурии, участвовал в Финской войне. Посторонних наблюдателей рядом не было.
– Подходи и ложись рядом.
Парень нырнул в кусты, лег рядом с красноармейцем, протянул руку к автомату, за что тут же получил оплеуху.
– Не трогай, не игрушка.
– Да я уже стрелял из такого.
– Когда успел?
– Витюха Горбунов из сельхозкооператива в дальней роще нашел. Там был склад части, что стояла на окраине поселка. Уходя, его взорвали, но кое-что осталось целым. Витюха там лазал, нашел «ППШ» и диск. Мы в овраге пальнули по бутылкам и еле ноги унесли. Полицаи вмиг сбежались на выстрелы.
Лесин покачал головой:
– Нашли забаву. Автомат полиция забрала?
– Наверное. Мы бросили его.
– Ладно, с чем пришел?
Парень шмыгнул носом:
– Дядька Кисель прислал.
– Понятно, что не бургомистр или комендант. С чем конкретно пришел?