Моя жизнь. Она давно не приносит мне, ни печали, ни радости, только светлые блики воспоминаний, навещающих время от времени.
Меня зовут Оливер Фил. После того, как я попал в автомобильную катастрофу, моя жизнь стала напоминать пустой, ватный, без запаха и вкуса пудинг. Я прикован к инвалидному креслу. Парализованный неудачник, именуемый «овощем».
Боже, сколько раз я просил тебя, забери мою никчемную жизнь. Но ты глух. Ты давно отвернулся от меня. Наверное, ты забыл о моем существовании или просто умер? Я перестал верить в тебя. Мне хочется одного – умереть.
– Оливер, – моя жена, все еще возившаяся со мной, привела какого-то нового врача, – познакомься, это доктор Крисс.
– Добрый день, мистер Фил, – доктор сел напротив меня. Еще один тип, каких много. Потертый пиджак, залысины на голове и на лацканах этого самого пиджака. Худое лицо, с проницательным, буравящим взглядом. Как же мне хотелось послать его к черту, однако я этого не мог сделать, так как язык не поворачивался в моем парализованном рту. С губ стекала слюна, я был отвратителен, пах потом и дерьмом, но моя жена помнила, что она единственная наследница, и я не верил в искренность ее чувств. Не верил в мое волшебное излечение и чудо, о чем любила повторять Анна. Больше не верил в Бога.
Врач долго осматривал меня. С такой тщательностью, словно я был объектом его будущих исследований. Мистер Крисс в этот же вечер отвез мое тело в свою частную клинику, где пообещал Анне поставить меня на ноги. Я сопротивлялся, как мог, но от этого становилось только хуже. Моя голова трещала, как спелая тыква, готовая лопнуть от малейшего прикосновения. Тошнота грозила наполнить рот желчью, и я попытался взять себя в руки. Внутренне усмехнулся мой демон, дремавший где-то за ребрами – в месте, которое можно назвать душой. Теперь у меня осталась только возможность двигать глазами, все остальное, словно сломанный механизм, перестало слушать своего владельца.
– Мистер Фил, – начал доктор Крисс, когда мы приехали в его клинику, – я не обещаю вам, что смогу поставить вас на ноги, но то, что я помог многим – это факт, причем неоспоримый. Я вижу в ваших глазах недоверие и страх…
«Какой к черту страх!» – возмутился я, а доктор, кивнув, похлопал меня по плечу.
– Оливер, можно я буду называть вас по имени?
«Что тебе нужно от меня, чертов придурок?!» – я был вне себя от гнева.
– Оливер, вам многое не понятно, но я хочу все объяснить. Многие годы мне приходилось заниматься психиатрией и травматологией, а также парапсихологией. Ваш случай уникален. Можете мне не верить, но вы – совершенно здоровы, все ваши жизненные показатели говорят об этом. Ваше состояние – плод психической травмы, истоки которой мы должны выяснить. И, думаю, со временем нам это удастся.
«Когда же ты, идиот с козлиной бородой, оставишь меня в покое»!
– Оливер, – доктор как-то странно посмотрел на меня, словно понимал, что я обо всем этом думаю, – давайте обойдемся без оскорблений. «Чертов придурок» или «идиот с козлиной бородой», не надо, просто режет слух.
Моя кожа, давно ничего не чувствовавшая, покрылась мурашками. Доктор сел напротив и посмотрел на меня в упор, потом, вынув платок из кармана, вытер слюну, стекавшую с моих губ.
– Я думаю, мы подружимся, Оливер, но вы должны понимать, что не только мне необходимо набраться терпения.
«Я понял», – мысленно ответил я и закрыл глаза.
– Вот и славно, – доктор Крисс похлопал меня по плечу. – Сегодня же и начнем…
Воспоминания ворвались в мою голову, словно стая бешеных волков. Грани реальности раздвинулись, уступая место прошлому. Я все еще слышал голос доктора Крисса, который становился все тише, будто тая в тишине того места, где я очутился. Я не знаю, не могу вспомнить, как попал сюда. Поежившись, я натянул на себя одеяло и, открыв глаза, увидел незнакомца, который сидел на стуле возле моей кровати. Лицо чужака было скрыто ночью, лунный свет поливал светом его крупные руки и кольцо на безымянном пальце правой руки.
– Проснулся, щенок, – усмехнулся незнакомец.
На мгновение его лицо, со следами ожогов на правой стороне, вынырнуло в лунный свет и заставило меня отпрянуть.
– Где я? – непонимающе отшатнулся я от этого гнусного человека.
– Ты в аду, парень.
– Что это за место? – страх медленно приближался, и теперь я вспомнил его имя.
Тэо Джанко. Охотник за деньгами. Здоровенный детина с копной волос ржавого цвета. Он появился в нашем доме незадолго до того, как погиб мой отец. Все очень странно. Сейчас, глядя в его водянистые глаза, я понимал, что именно он замешан в его смерти.
Моя мать взяла его на работу садовником, а отец, взглянув на его руки, предположил, что парень никогда не держал в руках лопаты. Мне он казался странным, не похожим на других наших работников. Тэо всегда молчал, словно давно проглотил свой язык в придачу со своими ушами. Он разговаривал только с матерью и отцом, который, впрочем, не стремился к общению.
