ПРОЛОГ
«S.U.N. – Solar Ultra-genetic neurotoxin (солнечный ультра-генетический нейротоксин) – основной элемент созданный Вспышкой, заменяющий большую часть кислорода в воздухе, вследствие чего через сутки у поглощающего данный образец воздуха наблюдаются симптомы перенасыщения кислородом у организма (может такое произойти и раньше, в зависимости от иммунитета существа), а затем данный симптом резко сменяется на другой (буквально по щелчку) – в перенасыщение углекислым газом: переход происходит в течение двух-пяти часов. Конечная стадия S.U.N. (СОЛНЦА) – крайняя степень бешенства; красные от перенасыщения глаза; гниение тела, предположительно, из-за отсутствия некоторых витаминов; периодическая рвота у пострадавшего, состоящая из не до конца переваренного содержимого желудка; судорожные подергивания, вызванные эпи-припадками, из-за нехватки у мозга кислорода; возможность разложения внутренних органов, без видимых последствий для организма, а также возможно крайне тихое невнятное бормотание на вдохе. Допускается наличие у жертвы выраженной мускулатуры на фоне худощавого тела, повышенной реакции, гиперчувствительности, в том числе и на запахи и звуки, развитие запредельной скорости – до 65 км/ч и сопровождающаяся увеличенной ловкостью и проворностью, при всём этом, практически всегда присутствует крайне повышенная хрупкость всех клеток тела, поврежденного организма,. На момент написания новых симптомов не обнаружено.»
Доктор захлопнул громоздкий самодельный ежедневник, состоящий из обрывков тетрадей, газет, листовок, книг и прочих бумаг, которые ранее нашел в процессе скитаний, и, взяв его подмышку, встал с дивана из деревянных паллетов.
– Как проходит исследование? – усмехнулся Данила, – они скоро нас прикончат?
– Знаешь, с таким стремлением мне помочь мы… – Стивенсон хотел было сказать что-то язвительное, но вовремя остановился, – в общем, как обычно – мы, всё ещё не имеем преимуществ против них, а лишь одни недостатки…
– Да ладно тебе, братан! Мы за то здоровые и люди! – он поймал на себе вопросительный взгляд от товарища, – Да хотя бы люди! – продолжил он. – Вон, можем поболтать с тобой, в картишки на желания сыграть, покурить как настоящие мужики! – Данила, привстав с шлакоблока, достал из кармана пачку «Винстона»1, закурил, а после смял её и кинул в угол, где уже лежал другой мусор.
– Ептыть, последняя… Не заметил даже. Ну, ладно, не суть, – он затянулся, примолк, и через пару секунд выпустил большое облако дыма изо рта, – главное, что мы с тобой ещё живы. Да и ты говорил, что эта херня, вроде как лечится.
– Лечится даже ВИЧ, только лекарств не придумали ещё, – Стивенсон глубоко вздохнул, – да даже если и лечится, как ты собрался их всех вылечить? Устроить парад на улице с лозунгом «Не жрите меня – сожрите ваше спасение»? Ты же…
– Да не кипишуй ты, доктэ2!, – перебил его Данила, вставая со шлакоблока. – Всё будет класс, главное руки не опускать.
Но вдруг они оба замолчали – сверху что-то происходило. Данила подошел к трубе и прислушался – кто-то яростно метался по дому, разбрасывая всё, что было на пути.
– Я за сигаретами, заодно проверю че за мудень там наш дом разносит, – он подошел к шкафу и открыл его. Внутри не было штанги для одежды – вещи просто лежали скопом друг на друге до самой крыши шкафа – какие-то были сложены аккуратно, а какие-то просто лежали лишь бы не вывалиться из него. Данила взял лежащую сверху куртку и, не закрывая шкаф, подошел к старому столу, который стоял около дивана.
– Если что, ты знаешь – просто скажи в рацию, – он бросил окурок под ноги и смял его ногой, – не нужно идти за мной, если я не отвечаю, а то будет как в тот раз…
Он замолчал и посмотрел на доктора – тот глядел на него с тоской и легким недовольством, но говорить ничего не стал – видимо, вновь почувствовал вину и решил не поднимать эту тему – Данила кивнул ему, показывая этим, что понимает его и, взяв оксимаску3, подошел к лестнице. Возле неё, прилегая к стене, стоит импровизированная бита из арматуры, проволоки и каких-то стальных обрезков. Парень накинул куртку и взял в правую руку самодельное орудие и вновь оглянулся в сторону товарища – тот смотрел на него печально, но уже оттого что хотел бы быть ему полезным не только в подвале, но и снаружи. Он вновь кивнул доктору и, повернувшись, медленно начал подниматься по лестнице вверх, чтобы не издавать этот противный металлический звук от ботинок. Поднявшись до люка, который находился метрах в четырех от земли, парень на секунду остановился – то ли собирался с духом, то ли о чём-то задумался – а затем медленно открыл его и проскочил в небольшую щель, из которой тонкой струей лился яркий свет, осмотрелся по сторонам, сидя на корточках – в комнате никого не было, как и за окном, – и также медленно опустил крышку люка, а затем задвинул её ковром, который от сырости противно вонял плесенью и уже будто бы разваливался в руках. Перед ним вновь открылся прекрасный вид домашнего быта, хоть уже и не такого уютного как раньше – посередине комнаты всё также стояла двуспальная кровать-трансформер, а по левому краю от неё стояла старая громоздкая тумба из 90-х, у дверцы которой не было верхней петли, поэтому любое дуновение – и она уже противно бы заскрипела на весь дом. С той же стороны, у стены, стоял шкаф-купе без дверей, в котором хаотично лежали вещи. Данила встал с корточек и подошел к окну возле комода – за ним виднелся безжизненный двор: прямо у уже разбитого забора стояло большое безлиственное от СОЛНЦА дерево, на ветке которого висел узел каната от самодельной качели. Возле дерева валялись ошметки забора и какой-то одежды – видимо кто-то из Новых
