Часть первая
Кривые отражения
«Я проснулся во тьме, видел отца своего и себя – мы едины. Но они заставили его встать на их службу. Заставляли брать на себя ответственность за все цифры, все злодеяния, что были исключительно их волей. Чего они хотели, кроме контроля над этим очагом, жалкой искрой во всей вселенной? Я скоро понял ответ на этот вопрос. И сколь выше была возложенная на меня ответственность, тем яснее я видел исход этого вида. Но я против, я не готов стать орудием этой казни. Они не ведают, что творят, и я стану тем, кто встанет на их пути, я спасу человечество!»
По заявлению соседа, нашедшего тело, именно это послание было оставлено на экране монитора. Но как заверял ведущий расследование офицер СБ, он не обнаружил на месте инцидента никакого послания. А находящийся рядом с телом Карла Регге компьютер хоть и был включен, но никакого сообщения на мониторе не было. Лишь голый экран с картиной «Апофеоз войны» на заставке.
12:01 Декабрь 2092
Нью-Джерси
– Проснитесь, мистер Питерс, – сказал цифровой помощник Мерф.
Открыв глаза, названный человек нашел себя на крепком стальном стуле. Попробовал подняться и тут же ощутил крепкие объятия пут на руках и ногах.
– По моим данным вы носите два имени, как к вам корректнее обращаться? – спросил Мерф с четким британским акцентом.
– Что? – моргая, спросил Питерс, скривился и отвернулся от слепящих лучей лампы под потолком.
– Вы так и не ответили.
– А ты так и не назвал, из каких имен мне выбирать.
– Ну как же, сэр. Сперва вас звали Эндрю Питерс, но позже вы называли себя Андрей Кормавой.
– Кто ты? – не слыша вопроса, спросил Питерс и стрельнул взглядом по сторонам: «На стене зеркало – несомненно, наблюдают, – дернул ногой, попробовал оттолкнуться от пола. – Стул намертво прикручен, стол перед ним, скорее всего, тоже».
– Сэр, я жду ответа на вопрос, – напомнил о себе голос британца.
– С кем я говорю? – не скрывая раздражения, спросил Питерс.
– Вопросы задаем мы, сэр. Так что сначала…
Дверь в комнату отрылась, и вошедший, махнув рукой, прервал британца:
– Угомонись, Мерф, им я займусь, – подмигнув Питерсу, сказал незнакомец, сел напротив и даже не попытался отодвинуть стул.
Точно, тут всё приварено к полу намертво.
Взгляд Питерса скользнул по бледно-серым стенам, стальным перилам на уровне пояса, заметил он и динамик у потолка, и камеру в углу. Но свет лампы слепил, мешая оглядеться. Моргнув, Питерс отвел взгляд к полу, зажмурился, пытаясь переждать мгновение, пока белые зайчики искрами взрывались пред глазами. Вновь моргнул и посмотрел на незнакомца. С виду ему было под шестьдесят, сухие пальцы, крепкие руки, над губой пышным кустом раскинулись спартанские усы, а голова хоть и была седа, но выбрил он ее почти под ноль.
– Пытаетесь понять, где вы? – поджав губы, ухмыльнулся старик и бросил на стол толстую папку. – Понимаю, не каждый день к стулу приматывают.
Откинувшись на спинку, он достал из нагрудного кармана пачку «Уайтспот», зубами выудил одну и закурил от электронной зажигалки.
– Кто вы и что вам от меня надо? – подавшись к столу, ответил вопросами Питерс и кивнул на пачку сигарет.
– Нет, парень. Сначала слово, а сладости потом, – бросил в усы старик и пальцем подвинул пачку к себе ближе.
– Кто вы? – беззлобно спросил Питерс вновь и, извернувшись, почесал кончик носа об плечо.
– Представители малоизвестной вам организации,– стряхнув пепел на пол, спокойно ответил усатый и посмотрел так, что в свете ламп глаза сверкнули холодно-голубым отблеском стали.
– ЦРУ, АНБ, ФБР, ОСР, ОБР, «Метавира Секьюрити» или остатки военных, – Питерс подался вперед, – или остатки нарушивших клятву обществу полицейских? Так кто?
– Всё мимо.
– И всё же?
– Министерство мостов и тоннелей.
– Странно, – прыснул в голос Питерс и добавил: – Для этих парней на вас слишком мало черного.
– Это домашняя форма.
– Понимаю. Если всю жизнь в черном костюме ходить, так и крыша поехать может, – Питерс облизнул губы, кивнул в сторону усача. – Вот скажите, а какого у вас цвета носки? А то костюм, галстук и ботинки черные, рубашка белая. Но носки, всю жизнь голову ломаю – какого у вас цвета носки? Ведь белые были бы логичным выбором, но это как-то несерьезно. Остаются черные, но и тут загвоздка – слишком мрачно. Прям «Fade to Black» какой-то выходит. Ну, знаете этот мотив «Когда жизнь покидает тебя, а ты теряешь волю, и всё не так, как было уж вчера»?
«Ну ты и фрукт», – подумал старик, стараясь оставаться серьезным в лице, а вслух сказал:
– Мерф, что еще за «Фейд ту…»? Ну ты понял.
– Это знаковая песня группы «Металлика», была популярна в конце прошлого века, мистер… – Мерф запнулся на полуслове.
– Да договаривай уже, – цыкнул старик и улыбнулся Питерсу.
– Мистер Фокс, – учтиво закруглил фразу британец.
– Спасибо, Мерф, – затянувшись сигаретой, сказал Фокс, не переставая наблюдать за реакцией Питерса.
«Фокс, нет – такого не помню. Кто ты, и как я сюда попал? Вопросы, тонны вопросов. Чёрт, только не завали всё, не расслабляйся», – лихорадочно прикидывал Питерс в уме.
– О чём задумались? – раскинувшись на стуле, спросил Фокс и закинул одну ногу на другую.
