Широкий ручей, протекающий по территории городского парка извилистой диагональю, своими крутыми берегами больше напоминающий речку, разбивал зелёный массив на жилую и нежилую зоны. Первая, примыкающая к трамвайным путям, была окультурена островками цветочных клумб и множеством прогулочных дорожек, вдоль которых под тенистыми каштанами стояли многочисленные скамейки; а нежилая зона, аж с километр тянущаяся вдоль широкого бульвара, не имела ни напрашивающегося по городским канонам тротуара, ни дорожек, ни тропинок ни по периметру, ни внутри. Причиной тому несомненно служило и то обстоятельство, что перейти из одной зоны в другую внутри парка было попросту невозможно, так как два моста, переброшенных через ручей по неизвестно каким ландшафтным дизайнером составленному проекту, имелись лишь в начале парка и в его конце.
Однако при этом единственный управляемый светофором пешеходный переход через четырёхполосное полотно дороги с островком безопасности посредине упирался именно в зону нежилую, поэтому одна широкая дорожка, выполняющая роль короткого тротуара, в ней всё-таки имелась, и шла она как раз от моста через ручей вдоль шумной магистрали и метров через пятьдесят, в том месте, где заканчивалось дорожное ограждение, резко поворачивая влево, упиралась прямо в пешеходный переход. В силу описанных обстоятельств, для лиц, отдыхающих в парке, она была не видна. Да и собственно гуляющих днём людей в этом районе всегда было мало, так что и наблюдать за происходящим в этом месте в этот час было особо некому.
По одной из дорожек, мимо скамеек проехал велосипедист. Вдохновенно крутя педали и безмятежно наслаждаясь бытием, он двигался в направлении моста, ведущего в необитаемую часть парка. Выглядел он молодо и улыбался озорно и весело буйству зелёной стихии, торчащим вверх как свечки белым бархатным конусам соцветий каштана, ласковому солнцу и голубому небу. Настроение у молодого человека было прекрасное. Переехав через мост, он быстро преодолел расстояние до пешеходного перехода, перед которым в ожидании разрешающего сигнала светофора уже стоял человек. Подкатив к концу дорожки и не обращая внимания на внезапно образовавшегося попутчика, парень повернул руль в сторону отражавших солнечный свет, недавно обновлённых свежей краской белых полос зебры пешеходного перехода и, не слезая с велосипеда, а лишь уверенным движением выставив вперёд левую ногу, упёрся ею в столбик светофора.
Да-да, именно упёрся, чтобы не скатиться вниз. Для удобства мамочек с колясками, велосипедистов и прочих скейтбордистов, изведавших и полюбивших все достоинства колеса, бордюр между нагретыми солнцем шершавыми поверхностями дороги и тротуара отсутствовал, в результате чего последний в этом месте имел естественный наклон и довольно-таки приличный.
Тем временем светофор, собираясь переключиться на зелёный свет, нервно заморгал предупреждающим меандром. Легковые автомобили, не желая отстать от отрезаемого от их жизни интервала времени, стайкой вспугнутых рыбок вмиг дружно ускорились и быстро оторвались от шедшей за ними тяжёлой фуры, судя по надрывному рычанию движка, весьма гружёной. Водитель массивного грузовика, зная, что в создавшейся ситуации даже экстренное торможение не позволит ему остановиться перед зеброй, резко усилив рвущийся вверх по октаве рёв, тоже вдавил педальку газа в полик. Впрочем, вопреки мнению заядлых пешеходов, нарушением правил дорожного движения это не было. Даже наоборот, как раз таки резкий удар по тормозам при создавшемся положении мог бы вызвать подозрение о вменяемости водителя, и дал бы повод расценить его действия в лучшем случае как неопытность, в худшем – как безграмотность.
Дальше же, даже если потом с пристрастием исследовать замедленную съёмку и миллисекундный хронометраж, сомнений не будет – всё произошло идеально чётко и неотвратимо быстро. Стоявший рядом человек, оказавшись позади подъехавшего велосипедиста, вдруг быстро подошёл к нему слева и правым краем своей туфли легонько стукнул по щиколотке упиравшейся в столбик светофора ноги. Нога юноши соскочила, и велосипед, на котором он сидел, тут же под уклон выкатился на проезжую часть, прямо под колёса несущейся с педалью в полик фуре. Успел ли велосипедист испугаться? Быть может, и успел, но осознать случившееся – вряд ли. Смерть всегда неожиданна, особенно когда о ней не думаешь, но как нелепо порой обрываются жизни…
Александру нравилось это безлюдное место в центре города. Ещё совсем недавно такое сочетание слов казалось бы абсурдом, но сегодня, когда мир разделился на до и после, эта связка друг другу противоречащих образов стала не только явлением возможным, но и обыденным. Бушевала очередная волна охватившей мир пандемии. Кто узрел в этом вирусе корону, сказать трудно, но судя по опубликованным фотографиям, форма его больше походила на морскую мину. Круглую как шар, с множественными выступами детонирующих элементов, старую, замшелую, поросшую илистым мхом, терпеливо ждущую свою единственную жертву – так уж устроен мир: одна мина – один корабль, один вирус – одна заражённая клетка. Отличие оказалось лишь в том, что однажды попав в клетку, вирус воспроизвёлся в ней такое количество раз, что заразил собой не только все оставшиеся клетки организма, но и всю планету.
