До отправления фирменного поезда «Кисловодск-Москва» оставалось полчаса. Вилен Архипович вошёл в купе первым, разместил кожаный чемодан под своей полкой, уселся поближе к окну, надел очки и принялся просматривать свежую газету. Для своих шестидесяти пяти он выглядел стильно и бодро.
Через несколько минут в проём купе закатился большой розовый чемодан, вслед за ним появилась раскрасневшаяся молодая женщина. Поздоровавшись с Виленом Архиповичем, она поставила чемодан у столика, уверенным движением сложила его длинную ручку и быстро вышла в коридор.
– Платон! Сколько можно?! – сердито крикнула она кому-то. Спустя несколько мгновений в купе влетел мальчик лет шести. Он с разбегу запрыгнул на нижнюю полку и молниеносно оказался за столиком напротив Вилена Архиповича. Тот строго посмотрел на него поверх очков, тяжело вздохнул и вернулся к газете.
Женщина схватила сына за руку, стащила его с полки, убрала чемодан и, облегченно выдохнув, села. Платон взобрался на полку поближе к матери, крепко её обнял и запричитал:
– Мамочка-Ирочка, мамусечка, я тебя так люблю, так люблю!
– Отстань! Прекрати! Дядя подумает, что ты невоспитанный ребенок! – отстранила мальчика Ирина и виновато посмотрела на Вилена Архиповича.
Тот осуждающе взглянул на Платона, потом на часы, многозначительно кашлянул и вернулся к газете.
– Скоро уже отправимся, – виновато сказала Ирина.
– Ураааа! – закричал Платон, перебрался на четвереньках к двери купе и постучал указательным пальцем по защелке: – А что это, мам?
– Успокойся! Не трогай! Не расплатимся потом, – одёрнула его Ирина. – Как же с тобой тяжело!
– Современные дети. Откуда им взяться – нормальным? Куда идём… – едва сдерживая раздражение, произнёс Вилен Архипович.
– Вы отдыхали или по делам? – извиняющимся тоном поинтересовалась Ирина.
– В санатории был, – сдержанно ответил Вилен Архипович. – Одно название – санаторий.
– Три звезды? – сочувственно спросила Ирина.
– Написано, что пять, – Вилен Архипович кашлянул. – Но, как говорил Козьма Прутков «если на клетке слона прочитаешь надпись буйвол, то глазам своим не верь».
– Дядя, а кто такой буйвол? – поинтересовался Платон.
– Как тебе не стыдно? – вновь одёрнула его Ирина. – Видишь, взрослые беседуют. Посиди спокойно!
Она усадила сына рядом, дала ему планшет и вернулась к разговору:
– А мы в отеле жили. В центре города. Парк рядом. И, знаете, сервис неплохой.
– Вот вам, пожалуйста, чуждые нашему народу слова – отель, сервис, – проворчал Вилен Архипович. – Раньше в гостиницах селились, да коньяк армянский пили «Пять звёзд». И хорошо, и понятно. Теперь эти отели, звёзды, виски! Куда катимся!
Ирина смущённо промолчала.
Платон, пока взрослые обсуждали важные вопросы, заметил на стенке слева от двери металлическую табличку и, отложив планшет, направился к ней:
– Мам! А что здесь написано?
– Сам не можешь прочитать? – отмахнулась Ирина. – Как ты собираешься в школе учиться? Я что ли за тебя читать буду?
– Смотри, мам, там кто-то начёркал!
– Такой же плохой мальчик, как ты, – раздражённо сказала Ирина и потянулась за сыном: – сядь, кому говорят!
Платон соскользнул с полки и хотел было выскочить из купе, но в дверях уткнулся в живот невысокой худощавой женщины. Он мигом вернулся к матери и спрятался у неё за спиной.
Женщина поздоровалась со всеми и скромно присела на полку Вилена Архиповича. Она аккуратно положила рядом с собой незатейливый багаж – целлофановый пакет, заполненный лишь до половины, поправила на коленях тёмную юбку, одернула рукава цветастой блузки, скользнула взглядом по купе и внимательно посмотрела на Платона, который с любопытством выглядывал из-за спины матери.
– Как тебя звать-то? – ласково спросила женщина.
– Платон, – куда-то в сторону ответил мальчик.
– Надо же! Такого имени не слыхала, – удивилась женщина. – А меня Надеждой зовут. Можешь называть меня тётя Надя.
Ирина приветливо кивнула:
– Ирина. Приятно познакомиться.
Вилен Архипович посмотрел на женщину, дежурно улыбнулся, представился и шумно перевернул газетный лист.
Платон выбрался из-за спины матери, сел рядом с ней, с интересом поглядывая на новую знакомую.
– А ты, видать, мальчик смышлёный. Вон глазки какие умненькие. И шустрый, как я погляжу: чуть меня не сшиб, – улыбаясь, сказала Платону Надежда.
– Извините, ради бога, – засуетилась Ирина.
– Да что вы, не волнуйтесь, это я так. Ему рост покою не даёт. И слава Богу, – успокоила её Надежда и вновь посмотрела на Платона: – Куда же вы с мамой едете?
– В Москву, – ответила за мальчика Ирина. – А вы?
– Сначала до Москвы, а потом дальше, – Надежда неопределённо махнула рукой.
– Тётя Надя, а у вас дети есть? – оживился Платон.
– Есть, а как же, – охотно ответила Надежда, – сынок.
– А он в школу ходит? – Платон соскочил с полки и возбуждённо запрыгал на месте.
Надежда рассмеялась:
– Нет. Он уже большой. Ему тридцать лет и четыре месяца.
– Ого! – Платон замер на месте. – А где он сейчас? На работе?
– В санатории. Я его сюда в Кисловодск привезла и быстро домой. Хозяйство у меня.
– А что, он сам не мог приехать? – удивился Платон.
– У него ножки больные, – всё с той же ласковой улыбкой ответила Надежда. – Не может он сам ездить.
