Она положила ладонь на
большой живот. Сегодня ребенок вел себя особенно неспокойно. Часто толкался.
Стоило остаться дома. Поход в торговый цент был ошибкой.
– Но тебе нужна кроватка,
– прошептала, наклоняя голову. Поделилась с
малышом одной из причин посещения магазина для новорожденных. Ребенок,
словно услышав маму, притих. – Вот и хорошо, – погладила живот и ступила на
эскалатор.
Движущиеся ступеньки дернулись, убегая
из-под ног, и она полетела вниз. Слух заполнили крики, скрежет железа. Перед
глазами мелькнули яркие витрины магазинов. Застывшие в ужасе лица посетителей.
Запах гари и пыли ударил в нос. Все это закрутилось воронкой над головой. И
черное чрево поглотило её.
Что-то сильно давило на живот.
Почувствовала, как только пришла в себя. Тут же чьи-то крики и стоны ударили по
барабанным перепонкам.
Подгоняемая желанием
осмотреться, она пошевелиться. Но тело было прижато к полу чем-то тяжелым. Не
оставляя ни единого шанса сдвинуться с места. Тогда она попробовала выползти из-под
непонятной штуки. Пошевелила ногами. Конечности её послушались. Облегчение
каплями холодного пота по кромке волос. Не все потеряно. Она выберется отсюда.
Уперлась руками в бетонный пол, потянула тело вперед. Попытка не увенчалась
успехом. Кусок чего-то сильнее надавил на живот, отдаваясь нестерпимой болью.
Мучительный стон вырвался из груди, а по ногам потекло липкое и теплое.
Кровь.
Страх за малыша стиснул
горло, выдавливая из него сдавленные хрипы. Её никто не услышит. Не поможет.
Паника завладела сознанием, вытеснила рациональное мышление. Она не должна ей
подаваться.
– Надо только немного
успокоиться, – смогла сделать несколько глубоких вздохов. Пошарила вокруг себя
рукой. Возможно сумочка где-то рядом. В ней телефон. Надежда на спасение.
Пальцы сжали тонкий ремешок. Она дернула за него. Слишком резко. Низ живота
скрутила сильная судорога. В глазах потемнело. Она из последних сил напрягла
связки. Давясь и откашливаясь, закричала. Руками уперлась в непонятную тяжелую
штуку. Металлические края разорвали кожу
ладоней. Вонзились острым лезвием, когда она постаралась столкнуть её с себя. В
животе вспыхнул огонь, выжигая сознание.
Запах медикаментов. Пищащие где-то над ухом
приборы. Новыми ориентирами вернувшемуся сознанию. Она медленно открыла глаза.
Взгляд скользнул по светлому пространству. Медицинская палата. Она в больнице.
В туже секунду в палату вошла медсестра.
Будто стояла за дверью. Или наблюдала за ней через большое окно. Заметила его
краем зрения.
– Вы очнулись, – мило
улыбнулась девушка.
– Что с моим ребенком? –
произошедшее яркими картинками пронеслось в голове. – Где мой ребенок? – приподнялась на локтях. Осмотрела
помещение. – Ребенок… мой ребенок, – её
охватил ужас. Детская кроватка отсутствовала.
– Лежите, вам пока ещё
рано вставать, – кинулась к ней медсестра. Надавила на плечи и укладывая на
подушки.
– Скажите мне, что с ним,
– сил сопротивляться не было.
– Я позову врача.
Девушка выскочила за
дверь, а она прикрыла глаза, не подпуская к себе страшные догадки.
– Как вы себя чувствуете?
– доктор взяла её за руку, но все внимание приборам.
– Где мой ребенок? –
дернула за край медицинской кофты, требуя участия. – Скажите что с малышом? – с
голосовых связок сорвалась тревога.
Врач второй рукой накрыла
её ладонь. На неё взглядом полным сочувствия.
– Вас нашли самой
последней, под обломком обрушившегося эскалатора…
Сухие пальцы сильнее сжали её. Так выражают
сострадание. Сердце сдавило от неминуемой беды.
– И время было упущено…
время необходимое при разрыве плаценты, – голос
врача окрасили профессиональные нотки. – Мы должны были спасть вас, а…
– Где мой малыш? –
надежда превратилась ни во что в пустоту.
– Ребенок не выжил… мне
очень жаль…
Её сердце разлетелось на
миллиарды осколков. Кровь хлынула и заполнила грудное пространство. А по
бледным щекам потекли слезы.
Блеснув черным глянцем под лучами весеннего солнца, внедорожник замер у
самого крыльца большого дома. Водитель выскочил из салона. Стремительно взбежал
по ступенькам и скрылся внутри.
Торопливым шагом направился к кабинету хозяина дома.
−Ты должен назвать мне очень вескую
причину, из-за которой я прервал важное совещание, последнее перед заключением
сделки, которую я готовил почти год. Год переговоров, год… – с порога оглушил возмущением мужчину. Тот
сидел за письменным столом и ошеломленно таращился на гостя. – Я не спорю, что
на правах владельца и президента компании ты можешь вызвать меня к себе в любое
время. Но на минуточку. Я все же генеральный директор и имею право выбрать
удобное для меня время, но ты… – женский строгий голос прервал его тираду
откуда-то из-за спины.
–
Что вы себе позволяете, понизьте немедленно тон, – нравоучительные нотки
пулеметной очередью между его лопаток. – На каком основании вы повышаете голос?
– вопрос ударил подзатыльником.
Брови молодого человека удивленно взлетели вверх. Кто посмел сделать ему
замечание.
Ему.
Замечание.
– У меня достаточно оснований, – не
снижая тона и нарочито медленно разворачиваясь.
