Вместо предисловия
Милое и суетливое, преступное и простодушное время начала 90-х годов!.. Время, когда зло еще бегало в коротких штанишках, деньги фантастически быстро превращались в разрисованную бумагу, а будущие олигархи только учились спекулировать сигаретами. Богатство и наглость, власть и вседозволенность еще только знакомились с другом и пугливо оглядывались по сторонам. Это было время, когда врачи могли вылечить больного за коробку конфет, а судьи и милиционеры стыдливо прятали в служебные столы прейскуранты на свои услуги. Где ты теперь, эпоха великих перемен? Но я почему-то уверен, что уже сегодня, какой-нибудь олигарх, испытывает куда как меньшую радость от миллиардных прибылей, чем когда-то от крох, вырученных за мелкооптовую торговлю на "блошином рынке". А теперешние судьи и милиционеры, отправив за решетку честного человека, с невыразимой грустью о былой жизни сморят в след взяточнику, покидающему дворец правосудия.
Да-да, эпоха романтизма и перемен ушла… Но время совсем не жестко. Оно удивительно справедливо по отношению к человеку, ведь каждый из нас с лихвой получает не то, что он заслужил, и даже не то, что он заработал, а то, что он отдал когда-то даром. Примерно таким же удивительным даром, каким дается человеку сама жизнь.
Это книга не только о начале 90-х… Это книга о людях, которыми мы с вами когда-то были.
Глава первая
в которой рассказывается о том, что если человек ищет приключений, то рано или поздно он находит их, а также о том, что все приключения начинаются совершено неожиданно.
Я уверен, что человеческая природа гармонична. И именно по этой причине мой друг Коля, появившийся на свет, озаренный гением математического таланта, еще и унаследовал от своих предков изрядную долю житейской непрактичности. Впрочем, именно благодаря последнему обстоятельству Коля всегда вызывал у меня неодолимое чувство симпатии. Кроме того, что у него можно было списать контрольную по математике в школе, мой застенчивый друг всегда играл роль полного болвана в любой компании, и справлялся с ней настолько успешно, что даже последний дурень мог оттачивать на нем свое остроумие. Если бы не мой острый язык и тяжелые кулаки, моему тихому другу пришлось бы пережить немало горьких разочарований и, в конце-то концов, такое поведение вошло у меня в привычку. Даже когда Коля работал над докторской диссертацией, женился и слегка облысел, я все равно не смог избавиться от малообъяснимой моральной ответственности за его будущее. Например, когда некий курчавый пижон вздумал увести у Коли красавицу-жену, кто бил пижону физиономию? Конечно же, я. А когда Коля вздумал продать свою машину и нарвался на "кидал", кому досталось больше всех? Конечно же, мне. И даже диван, который мы тащили в новую Колину квартиру, мой друг опять-таки счел возможным уронить именно на меня. Но я не жалуюсь… Я всегда принимал последствия нашей дружбы как должное. И когда во время моего очередного домашнего лечения Коля приносил мне книжку "Забавная математика", вместо вожделенной банки пива, я уже в который раз приходил к неутешительному выводу, что, пожалуй, никогда не смогу оставить своего друга один на один с суровой действительностью.
Возможно, наша дружба так и текла бы тихим ручейком, постукивая меня головой о прибрежные камушки, но как-то раз, а точнее говоря, сумасшедшей осенью 1991 года, Коле пришла в голову мысль построить дачу. Откровенно говоря, Коля решился на такой поступок только ради своей взбалмошной красотки-жены. Мой друг надеялся на то, что Насте понравится окучивать картошку, воровать на удобрения навоз в соседнем колхозе, а по вечерам, вместе с мужем, рассматривать романтические краски заката. Нет, может быть, благие мечты полунищего доктора наук и не были лишены основания, но по моим подсчетам такая стройка должна была бы обойтись мне, его верному другу, как минимум тяжелым сотрясением мозга. Увы, да и но!.. Как показали дальнейшие события, все мои предположения были не более чем благими пожеланиями самому себе, а то, что произошло на самом деле, конечно же, превзошло все ожидания. Тут дело даже не в том, что, как говорится, жизнь любит преподносить сюрпризы, а в том, что сюрпризами, причем довольно неожиданным, а часто и откровенно странным, становимся мы сами.
Между тем эпопея строительства Колиной дачи начиналась самым банальным образом. Коле, в его интеллигентно-тощем институте каких-то чрезвычайно точных наук, выделили земельный участок. Советская власть уже заканчивалась и, наверное, подозревая о своем конце, она решила оставить гражданам на добрую память что-то более существенное, чем, допустим, старый "Москвич" или двухкомнатная "хрущеба". Землю "под дачи" давали бесплатно всем желающим а, в силу привычки уходящей власти к революционной решительности, не оскудевшей за семьдесят лет, я не сомневаюсь, что кое-где и кое-кому ее пытались всучить даже насильно.
Отпустить Колю одного на первое собрание будущих дачников я, разумеется, не мог. Мой друг мог думать только о том, как обрадуется его Настенька вести о будущей стройке или о том, как по вечерам они вдвоем будут чертить план участка, а, вдоволь налюбовавшись им, в сотый раз перерисовывать его заново. Короче говоря, Коля не просто витал, а выделывал фигуры "высшего пилотажа" в весьма облачных мечтаниях и на крайне низкой высоте здравого смысла. Его грезы совсем не пахли цементно-кирпичной пылью, а их тишину не резали как ножом скандалы за межу на огороде или одолженные "на минуточку" и исчезнувшие навсегда грабли. Математическое воображение Коли не брало в расчет ни дождливые выходные и раскисшие дороги, ни отключенное всей дачной "коммуне" электричество за долги одного тихого пропойцы и лентяя.
