Кабинет был огромен. Сто, нет, сто двадцать квадратных метров. Окно во всю стену с видом на набережную и исполинский рабочий стол хозяина, утопавшего в кресле, по сравнению с которым, царский трон выглядел табуреткой. Чуть приоткрылась резная дверь, в кабинет вплыла секретарша. В руках поднос с чашечкой кофе лювак и коробкой зефира в шоколаде. Шикарная брюнетка – ноги от ушей, грудь четвёртый номер – сам выбирал из двухсот претенденток. Он глаз не мог оторвать от глубокого декольте всё время, пока она приближалась к столу походкой профессиональной модели, а когда наклонилась, чтобы поставить поднос, изловчился и хлопнул по упругой ягодице. Девушка обернулась, у неё было лицо его жены!
– Веня, что ты вытворяешь, шлимазл?! – возопила любезная – Оставь в покое мою задницу и собирайся на работу, уже шесть часов.
В мгновенье ока из преуспевающего олигарха она ухитрилась превратить его обратно в русского эмигранта Вениамина Зиновьевича Маркса, зарабатывающего на жизнь вождением таксомотора в городе Сан-Хосе, штат Калифорния. Такого, дорогая, не прощают! Проклиная день знакомства, а особенно свадьбы, Веня прошаркал в ванную комнату и стал шумно умываться. Почистив зубы, он замер, глядя на себя в зеркало. Любоваться было абсолютно нечем. Глубокие залысины наступали на кудрявую чёрную шевелюру, огромный породистый нос грустно загибался к земле, беспросветная тоска в больших карих глазах навыкате. Типичный еврей-неудачник, шлимазл, как верно подметила любящая супруга Фрида.
Мама часто говорила, что он – копия отец. С этим полумифическим персонажем Веня знаком не был. Семейное предание, не выдерживавшее, впрочем, никакой критики, гласило, что папа – творец ядерного щита страны, уехал в такой засекреченный город, куда жену-еврейку взять просто не мог. На резонный вопрос, а какой национальности был сам Зиновий Абрамович Маркс, мама неизменно отвечала: « Талант национальности не имеет!» Над кроватью матери, сколько он себя помнил, висел портрет какого-то встрёпанного мужчины со столь знакомым шнобелем, которого маленький Веня и считал утраченным родителем, он даже иногда разговаривал с ним, если матери долго не было дома. Каково же было разочарование, когда выяснилось, что он поверяет свои юношеские тайны знаменитому советскому физику и даже нобелевскому лауреату Льву Давидовичу Ландау.
Мама преподавала английский язык куче сорванцов в школе и единственному дома. Говорить с сыном по-русски она прекратила, как только ему исполнилось семь. Ох, как пригодились ему эти уроки здесь, в Америке. Конечно, он понимал далеко не всё, что говорили ему местные жители, их язык был очень мало похож на классический английский, зато они, без сомнения, адекватно осознавали то, что он хотел до них донести.
Жили Марксы в однокомнатной хрущобе, предоставленной районным отделом образования, и Веня, невзирая на интеллигентское происхождение, влился в ряды дворовой шпаны. В драке толку от него было мало, он был самым юным и щуплым. Вениамин Зиновьевич заработал авторитет другим путём. Практически во дворе его дома находился склад мороженого. Сколько было предпринято неудачных попыток добыть вожделенный продукт! Как-то вечером заведующий складом Сергей Фёдорович Матвеев – тучный мужчина лет пятидесяти обнаружил в дверях тощего черноволосого мальчика в аккуратной школьной форме.
– Слушаю вас, юноша, – язвительно хохотнул Матвеев – вы по какому вопросу?
Пионер поправил галстук и взгромоздился на стул напротив заведующего.
– Скажите, Сергей Фёдорович, сколько Вы платите за разгрузку машины с мороженым.
Мужчина оторвался от заполнения накладных и с удивлением взглянул на собеседника.
– Пять рублей, а что, ты хочешь поразгружать?
– Я хочу предложить взаимовыгодную сделку: мы с друзьями разгружаем машины, а Вы рассчитываетесь с нами мороженым на указанную Вами сумму.
Заведующий разочаровано крякнул.
– Во-первых, детский труд у нас запрещён, во-вторых, где тут моя выгода?
– Подумайте хорошо, Сергей Фёдорович, – мальчик старательно выговаривал каждое слово, чтобы донести его смысл до собеседника – Вы спишете мороженое на усушку-утруску или, как там у Вас это называется, а наряд на разгрузку выпишете на нужного Вам человека.
Сперва, Матвеев потерял дар речи, но мысль заработала интенсивно.
– Как твоя фамилия, мальчик?
– Маркс.
– Ты уверен, что не Энгельс.
– Совершенно.
– И ты отвечаешь за порядок на разгрузочных работах?
– Полностью.
Заведующий сверлил пацана взглядом, но предложение было слишком заманчивым.
– Хорошо, попробуем. Но учти, один единственный косяк, и вы вылетаете с базы.
– Я не подведу, – нахальный малец поднялся со стула и скрылся за дверью.
Ходить по стройке в одиночку было опасно, но позволяло сэкономить почти десять минут по дороге в школу и обратно. Там – то он и напоролся на засаду. Их было четверо, и все года на три-четыре старше его. Командир банды из соседнего двора Андрюха Задорожный успел даже немного почалиться в колонии для несовершеннолетних. Силы были совершенно не равны, но Венька автоматически схватил ближайшую штакетину и изготовился к бою. Неожиданно Задорожный совершенно мирно улыбнулся.
