Российские психологи традиционно проявляли большой интерес к методологии, которой были посвящены наиболее известные труды классиков отечественной психологической науки. Затем в российской психологии, как и во всем нашем обществе, наступило время прагматики, подавляющее большинство наших психологов устремилось в практику, предав забвению методологические проблемы, изучение которых превратилось в непопулярное занятие. Но в последние годы «маятник» качнулся в обратную сторону, и в настоящее время наблюдается целый ряд симптомов возрождения интереса к методологии.
Основные проявления возрождения интереса к методологическим вопросам психологии, равно как и его причины, сами по себе выглядят важной социально‐методологической проблемой. Среди этих причин можно упомянуть и трудности, которые неизбежно испытывают наука и основанная на ней практика, развиваясь в условиях необеспеченности своих «тылов» – нерешенности базовых методологических вопросов; и то, что к прежним «вечным» методологическим проблемам психологии добавились новые, порожденные в том числе и развитием психологической практики; и притягательность наиболее сложных проблем любой науки, к которым она обречена регулярно возвращаться; и некоторая утомительность прагматики, регулярно порождающей «романтические» настроения; и новые методологические вызовы науке, вступившей на постнеклассическую стадию развития. В результате психология сейчас переживает ренессанс интереса к методологии, проявлением которого является и эта книга.
Не одно поколение психологов, причем наиболее известных, чьи имена вошли в учебники, пыталось разрешить основные, в терминах Т. Куна, «головоломки» психологической науки, такие как психофизическая, психофизиологическая и психосоциальная проблемы, предпринимало попытки либо построить ее по образцу естественных наук, либо, наоборот, развивать ее как самобытную науку, не похожую ни на одну другую научную дисциплину, объединить психологию путем построения единой психологической теории и т. п. Эти попытки не остались безрезультатными. Без них не было бы ярчайшей истории психологической науки, не было бы и учебников психологии, которые содержат в основном не столько характерное для точных наук «твердое» знание, сколько описание проблем и идей, ими порожденных, не было бы и многого другого, чем по праву гордится психология. Однако главные методологические проблемы, возбуждавшие мысль классиков психологической науки, не решены до сих пор, они все так же актуальны и современны.
К тому же, как хорошо известно из истории науки, интерес к методологическим проблемам обостряется во время ее кризисов и парадигмальных «разломов», проявляющихся в переходах от одних парадигм к другим или в изменении их соотношения. Неупорядоченное состояние психологического знания и отсутствие ясного пути развития психологической науки, которые принято воспринимать как ее кризис, были характерны для нее всегда, сопровождая эту науку с самых первых ее шагов (хотя время от времени возникали иллюзии преодоления кризиса), а основные симптомы кризиса, ранее описанные У. Джемсом, Ж. Пиаже, Л.С. Выготским, С. Л. Рубинштейном и другими классиками психологической науки, практически ничем не отличаются от симптомов, выделяемых современными исследователями. Методологические «разломы» современной психологии во многом обусловлены изменением соотношения давно соперничающих в ней гуманитарной и естественнонаучной традиций (в других терминах – объяснительной и понимающей психологии и др.), распространением методологического плюрализма и другими подобными явлениями. В результате в современной психологии существуют все основные предпосылки не только возрождения интереса к ее «вечным» методологическим проблемам, но и его обострения, превращения их в то, что Д.Т. Кемпбелл называет наиболее «горячими» проблемами психологической науки.
Психология не могла остаться в стороне и от тех изменений в основаниях научного познания, которые сопутствовали переходу науки на постнеклассическую стадию развития. Эти изменения наиболее отчетливо проявились в естествознании, но сказались и на социогуманитарных дисциплинах, которые традиционно равнялись на естествознание и стремились быть на него похожими (хотя недостижимость этой мечты регулярно порождала и прямо противоположные интенции). Поэтому не мог не возникнуть вопрос о том, что представляет собой постнеклассическая наука применительно к психологии: достигла ли она этой стадии развития, если нет, то почему, а если да, то в чем это проявляется и как сказывается на ее методологических основаниях.
Предваряя ответ на данный вопрос, который в самых разных вариантах дают авторы этой книги, отметим, что одно из характерных для постнеклассической науки постмодернистских веяний в психологии настолько очевидно, что может быть зафиксировано в качестве констатации, а не вопроса. Это распространение плюралистической методологии, проявляющееся в отказе от монистических платформ построения знания и попыток построения «единственно правильной» теории, в признании соперничающих теорий в равной мере адекватными и жизнеспособными ответвлениями «древа» психологического познания. Однако методологический плюрализм не прочно закрепился в профессиональном самосознании психологов, а вызвал у них неоднозначное отношение, привел не столько к решению, сколько к обострению базовых методологических проблем психологической науки, содействовав ее методологическому усложнению, а не упрощению. Не пытаясь рассмотреть все многообразие вариантов этого отношения, отметим, что оно в принципе сводимо к трем доминирующим формам. Одни психологи приняли методологический плюрализм с большой радостью и неподдельным энтузиазмом – как своего рода «миротворческую» методологию, позволяющую примирить конфликтующие теории и сохранить все многообразие психологической мысли. Другие встретили его в штыки – как размывание оснований психологической науки, порождающее дискомфортное состояние, сопоставимое с чувством «материя исчезает», некогда распространенным среди естествоиспытателей. Третьи плюрализм приняли, но весьма критически, с пониманием того, что примирение психологических теорий (школ, течений и т. д.) не решает, а лишь порождает главную проблему – «наведения мостов» между этими теориями и интеграции психологического знания.
