Прислуга называла их «маленечками» – крошечными привидениями. Во-первых, они были самыми юными и низкорослыми в доме князя. Во-вторых, шныряли по поместью, как хохочущие фантомы, прячась в тумбочках, чтобы подслушать чужие разговоры, или крадясь на кухню, чтобы стащить последние в этом сезоне персики.
Мальчика и девочку привезли в поместье с разницей в неделю. Очередные сироты, жертвы приграничных войн, беженцы с чумазыми от грязи и копоти лицами, найденные в руинах ближайших городков. Их отправили в поместье князя, чтобы обучить грамоте и какому-нибудь ремеслу.
Мальчик был невысокий и коренастый, с его лица не сходила застенчивая улыбка. Девочка же была совсем другой, и знала это. Как-то, спрятавшись в кухонном буфете, чтобы подслушать, о чем сплетничают взрослые, она услыхала, как экономка князя, Ана Куя, проворчала:
– Маленькая уродина! Бледная и кислая, как стакан свернувшегося молока. Дети не должны так выглядеть.
– А какая она тощая! – поддакнула повариха. – Девчонка никогда не доедает свой ужин.
Скорчившийся рядом с девочкой мальчик прошептал:
– Почему ты не ешь?
– Потому что земля и то вкуснее, чем ее стряпня.
– А мне нравится.
– Конечно, ты ешь все подряд!
Они вновь прижали уши к щели между дверцами шкафа. Через мгновение мальчик добавил:
– Я не считаю тебя уродиной.
– Тс-с-с! – шикнула на него девочка.
Но тут же улыбнулась, скрыв лицо в тени.
* * *
Летом они изнывали от долгих часов рутинной работы по хозяйству, за которыми следовали нудные занятия в душных кабинетах. В самое пекло дети укрывались в лесу, охотясь за птичьими гнездами или купаясь в маленьком мутноватом ручье. Или часами валялись на лугу, наблюдая, как солнце клонится к закату, обсуждая, где они построят свою молочную ферму, и споря, будут у них две белых коровы или три.
Зимой князь переезжал в свой городской дом в Ос Альте, дни становились все короче и холоднее, а преподаватели все больше пренебрегали своими обязанностями, предпочитая сидеть у камина и играть в карты, попивая квас. Запертые в четырех стенах, старшие дети от скуки постоянно учиняли склоки и драки. Поэтому мальчик и девочка прятались в заброшенных комнатах поместья, разыгрывая спектакли перед мышами и пытаясь согреться.
В тот день, когда приехали экзаменаторы-гриши, дети заняли место у окна одной из пыльных спален наверху, надеясь хоть мельком посмотреть на почтовую карету. Вместо этого они увидели сани, запряженные тройкой черных лошадей, которые проезжали через белокаменные ворота поместья. В полной тишине они следили, как сани скользят по снегу к главному входу княжеского дома.
Три показавшиеся фигуры были в элегантных меховых шапках и тяжелых шерстяных кафтанах: красном, темно-синем и фиолетовом.
– Гриши! – выдохнула девочка.
– Быстрее! – крикнул мальчик.
В мгновение ока они выскользнули из своих башмаков и бесшумно пронеслись через зал, прокрались через пустой музыкальный класс и притаились за ближайшей колонной галереи, откуда отлично просматривалась гостиная, в которой Ана Куя предпочитала принимать гостей.
Та как раз разливала по чашкам кипяток из самовара, похожая на ворону в своем черном платье. Большая связка ключей позвякивала на ее талии.
– Итак, только двое в этом году? – послышался грудной женский голос.
Дети всмотрелись через балконные перила в комнату под ними. Двое гришей сидели у камина: статный мужчина в синем кафтане и утонченная женщина с надменным лицом в красном. Третьим был светловолосый юноша, который мерил шагами комнату, по-видимому, разминая ноги после долгого путешествия.
– Да, – ответила Ана Куя. – Мальчик и девочка – наши младшенькие. Мы думаем, что им около восьми.
– Думаете? – вскинул голову мужчина в синем.
– Поскольку их родители мертвы…
– Мы понимаем, – перебила женщина. – Конечно, мы большие почитатели вашего учреждения. Если бы только больше знати интересовалось судьбой простолюдинов…
– Наш князь – великий человек, – проговорила Ана Куя.
Дети на балконе переглянулись. Их покровитель, князь Керамзов, был прославленным героем войны и радетелем о благе народа. Вернувшись с фронта, он устроил в своем поместье сиротский приют и пристанище для вдов. Единственное, о чем их просили, – упоминать имя князя в ночных молитвах.
– И какие они, эти дети? – спросила женщина.
– У девочки талант к рисованию. Мальчишка по большей части сидит в доме, пропадает на лугу или же бегает по лесу.
– Но какие они? – повторила незнакомка.
Ана Куя поджала пересохшие губы.
– Какие? Недисциплинированные, упрямые, слишком привязанные друг к другу. Они…
– Они слышат каждое наше слово, – перебил юноша в фиолетовом.
Мальчик и девочка подпрыгнули от неожиданности. Он смотрел прямо туда, где они укрылись. Дети кинулись за колонну, но было слишком поздно. Голос Аны Куи походил на удар хлыста:
– Алина Старкова! Мальен Оретцев! Немедленно спускайтесь!
Алина и Мал нехотя поплелись вниз по узкой спиральной лестнице в конце галереи. Когда они достигли последней ступеньки, женщина в красном встала и жестом подозвала их к себе.
