За окошком весело кружась, падали снежинки. Мягкие и пушистые, они порхали, словно маленькие белые мотыльки и загадочно искрились в тёплом свете вечерних фонарей. Зима в этом году выдалась настоящая – морозная, снежная, волшебная. Тёмка, прилипнув носом к оконному стеклу, не отрываясь, смотрел на ведущую к подъезду дорожку.
«Ну когда уже мама придёт с работы!» – думал он.
Мимо по улице спешили туда-сюда одинокие прохожие. Они были так облеплены падающими с неба белыми хлопьями, что напоминали больших снеговиков. Вот в сторону метро прошёл дядя в меховой шапке, похожей на свернувшегося калачиком лисёнка, а навстречу ему проковыляла бабушка в белой, словно вытканной снежными нитями шали. Только маминого красного платочка никак не было видно. Тёмка заскучал. Он ждал уже битый час, а когда ждёшь чего-то удивительного и прекрасного, время ползёт медленно, как неторопливая улитка.
Почему же мама так задержалась? Когда она наконец вернётся? Они развесят и зажгут разноцветные гирлянды на окнах, включат, как всегда, пластинку с новогодними песнями и станут наряжать красавицу-ёлочку! Ведь скоро Новый год!
«Мамочка, милая, возвращайся скорей!» – мысленно попросил Тёма.
Он мечтательно вздохнул и улыбнулся от предвкушения счастья, а потом снова стал смотреть в окно.
Однако прохожие все шли и шли, а мамин красный платочек не появлялся. Волшебный танец снежинок за окном убаюкивал, и у Тёмы начали слипаться глаза. Ему даже показалось, что он прилёг на подоконник и немного задремал. Его разбудил дверной звонок. Тёма едва не свалился спросонья с табурета, на котором сидел и бегом бросился открывать.
«Наверное, я заснул и не заметил, как мама пришла» – думал он, отпирая замок.
Но за дверью стояла вовсе не мама, а незнакомая седая старушка с морщинистым, будто запечённое яблоко лицом и длинным крючковатым носом.
– Здравствуй, добрый молодец! – проскрипела она. – Не ты ли будешь Артём, сын Владимиров?
– Да, моего папу Владимир зовут, – ответил немного растерявшийся Тёмка, – Владимир Викторович. Но его сейчас нет дома, он улетел в командировку.
– А он мне и не надобен. Я, касатик, к тебе пришла, – довольно потирая руки с длинными узловатыми пальцами, ответила старушка. – Ну что, пустишь бабушку в дом, али так и будем на пороге стоять?
Тёма ещё мялся в нерешительности, не зная, как ему следует поступить, всё-таки оставить пожилого человека на лестнице было нехорошо, но и пускать незнакомую бабушку в квартиру тоже не следовало. Однако проблема разрешилась сама собой. Он и не заметил, как старушка бочком-бочком протиснулась в прихожую, а оттуда, сразу же уверенно засеменила на кухню.
– Тут, вишь какое дело, касатик, беда у нас стряслась, – на ходу с горестным вздохом сообщила старушка. – Зимний Волшебник посох свой потерял, а без него никаких чудес в последнюю ночь года не жди. Вот оно как.
– Зимний волшебник – это Дедушка Мороз? – уточнил озадаченный Тёма.
– Он родимый. Слыхала я, что так его здесь кличут, – закивала старушка, усаживаясь на софу и устраиваясь поудобнее.
Уходить она явно не собиралась, и Тёма, помявшись у кухонной двери, предложил:
– Может быть, вы хотите чаю?
– Не откажусь, – улыбнулась беззубым ртом его неожиданная гостья, – благодарствую!
Пока чайник закипал, Тёма поставил на стол чашки и вазочку с печеньем.
– Так вот, говорю, пропал у нас посох, – продолжила рассказ старушка, отхлёбывая из чашки исходящий паром чай, – а найти его может только настоящий волшебник, или тот, кто от волшебника рождён. Вот и послали меня за тобой.
Тёма, как стоял, так и застыл с чайником в руке.
– Что значит «послали за мной»? – дрогнувшим голосом переспросил он.
– Сам Зимний Волшебник послал, – со значением произнесла старушка. – У него, касатик, перед последней ночью года дел невпроворот. Вот давеча, он к двенадцати месяцам собрался, костёр их навестить да проверить, все ли у них ладно. Ему уезжать, а посоха-то и нет, запропастился куда-то. Тогда он меня и попросил: «Ты уж голубушка, Ядвигушка, приведи мне в Ледяной дворец помощника, чтобы посох мой подсобил найти». Ну как тут отказать? Собралася я и в дорогу отправилась. Насилу тебя, касатик, отыскала.
– П-п-почему меня? – заикаясь промямлил вконец растерявшийся Тема.
– Так, я же тебе толкую, касатик, во дворец-то Ледяной, только волшебник войти может, а в роду людском, лишь потомкам богатыря Святогора этот дар передается. Богатырь-то тот, самому Зимнему Волшебнику родным сыном приходился. А ты как раз его потомок и есть.
– Бабушка, вы, наверное, что-то путаете. Папу моего Владимиром зовут, дедушку Виктором, а прадедушку Ярославом звали. Не было у нас в роду никаких Святогоров. Наверное, вы ошиблись, вам нужен кто-то другой.
– Значит, не веришь бабушке? – наклонив голову набок и как-то странно посмотрев на Тёму, спросила старушка.
Она порылась в складках мышиного цвета накидки, свисающей до самого пола, и достала откуда-то из её глубин, большой серебряный ключ, украшенный затейливыми завитушками и гранёным, похожим на кусочек льда, прозрачным камнем.
– Это ключ от дворца Зимнего Волшебника, если я права, он признает тебя. На-ка, возьми.
