– Ева? Боже! Ты снова заказывала пиццу?
– Нет, не убирай! Катрин, когда заходишь в чужую квартиру, будь добра, не трогай в ней ничего!
– Меня раздражает такой беспорядок.
– Тогда ты могла бы не приходить. Мы отлично говорим по телефону.
– Ева! Как ты можешь говорить такое своей подруге?
– А что я такого сказала? Я лишь объяснила, что мы можем встретиться у тебя или вообще в другом месте. А чтобы не усложнять жизнь, просто поболтать по телефону или по «скайпу». Как в разных городах.
– Тебе настолько лень убрать собственную квартиру? Ты превращаешь её в берлогу!
– Ах, такой приземлённой натуре, как ты, не понять душу писательницы.
– Хочешь сказать, что этот беспорядок настраивает тебя на работу?!
– Не произноси этого омерзительного слова. Работа! Это не работа, а стиль жизни.
– Избито.
– Согласна, выражение так себе. Ну? О чём ты хотела поговорить? Вот, садись на диван.
– Тут пицца и ты лежишь.
– Уберём пиццу.
– Боже! Ну не ногами же! Ох, теперь она вся на полу… как ты живёшь в этой берлоге?
– Садись, говорят тебе! Вот так. А теперь рассказывай. Я вся внимание.
– В общем, я поссорилась с Жаком. Мы разошлись. И я теперь не знаю, что мне делать. Я думала, мне легче станет, но нет. Наоборот, всё ещё хуже!
– Не понимаю. Он тебя контролировал, как чёрт, ревновал к фонарному столбу на улицах. И тебе теперь плохо без него?
– Да.
– Мазохистка.
– Да нет! Ох, ты просто не испытывала того, что я испытала…
– И слава Богу.
– Да не будь же такой циничной! Ева, всё это несравнимо с той любовью, которую мы испытываем! Я не знаю, что мне теперь делать. Посоветуй что-нибудь.
– Ну, я могу сказать одно – забей на него. Ты себя лучше найдёшь. В конце концов, Катрин, ты просто отличная девушка. Хозяйственная, добрая, умная. Ух, была бы я мужчиной, женилась бы! Чего ты смеёшься? Я абсолютно серьёзно.
– Нет, шутки шутками, а «забить» на него я никак не могу.
– Тогда в чём сложность? Помиритесь.
– Ну, знаешь ли! Если бы не он, мы бы не поссорились! Если бы не он, я бы не разорвала отношения!
– О, ну, конечно, давай, взвали на него все смертные грехи человечества! Ты же святоша. Давай-ка мыслить здраво, подруга. Вы оба виноваты.
– Допустим.
– И при этом мириться не хотите. Значит, на одной чаше весов у нас Любовь, а на другой Гордость?
– Да! Но, Ева, давай ближе к сути? Мне-то что делать?
– Ах, какая ты торопливая у нас! Шалунишка. Но тут я ничего не могу посоветовать. Много вариантов, но всё зависит только от тебя. И от него, конечно.
– Какие варианты?
– Как глазки-то загорелись! Ты можешь сидеть и ждать, когда он первый соизволит помириться. Можешь сделать это сама. А можешь найти другого мужчину.
– Другого?
– Да. Не такого… внимательного, как твой.
– Да, но… не знаю.
– О таких вещах думают ещё какое-то время, прежде чем решать. Теперь на чашу весов встанут другие вещи, из-за чего всё выбьется из колеи и эти твои «весы» начнут ходить туда-сюда, качаться. А такое состояние у людей называется сомнением, да?
– А нельзя сказать это проще? «Ты начнёшь сомневаться».
– Это слишком непоэтично!
– Ну, так ты, вроде, не поэт?
– Нет. Но душа-то тонкая, как у поэта! Вот, глядишь, сопьюсь и совершу суицид.
– Умоляю! Единственный суицид, который ты можешь совершить, это сброситься с дивана!
– Ха-ха-ха! Тонко подмечено!
– Ну, а если серьёзно, как продвигается твоя книга?
– Неплохо. Вот только я хочу уехать куда-нибудь, где меня посетит муза. Может, куда-нибудь на море?
– А бюджет выдержит поездку на море?
– Выдержит.
– Серьёзно? Круто! Тогда, конечно, езжай.
– Выдержит, если подкопить ещё пару лет…
– Ха-ха-ха! Хорошо, так более правдоподобно.
– «Более правдоподобно»? Эй, на что это ты намекаешь?
– Ни на что. Забудь, Ева.
– Знаешь, можно было бы уехать ещё в глушь куда-нибудь. Уж это мне точно по карману!
– Куда? В какое-нибудь село?
– А почему нет? Я устала от Парижа. Кстати, пока ты не разобралась со своими чувствами, может, махнём вместе?
– Вместе? А я не буду мешать творческому процессу?
– Нет. Подумай обо мне, над кем я буду издеваться там в одиночестве?!
– Вот ведь сволочь! Ладно, поедем. Признаюсь честно, я никогда в селе не жила.
– А я жила. В детстве, с бабушкой.
– И как?
– Ну, что я могу сказать? Я смутно всё помню, но помню, что всё было о’кей.
– Ну, когда маленькие – всегда так. А вот когда уже сама жить начинаешь, хозяйство своё вести и всё такое…
– О, поглядите-ка, кто говорит! Будто ты в селе каком-нибудь жила, городская фифа.
– Ну, не жила, но имею представление.
– Из фильмов, да? Знаю я эти представления.
– Ну, знаешь ли…
– Всё, закрыли тему. Едешь ты со мной или нет?
– Еду, еду. Там тебе никто пиццу не принесёт, оголодаешь ещё.
– Не пропаду, не переживай!
– Хорошо, напиши мне, когда соберёшься ехать. А сейчас мне уже пора на работу, мой обеденный перерыв закончился. Пока.
– До встречи, Катрин.
