Имеется довольно большое количество научных работ, посвященных древней истории народов Южной Сибири. И, тем не менее, о древнейшей истории Саяно-Алтая, той территории, на которой жило, и живет посей день тюркоязычное население хакасов, шорцев, тувинцев и алтайцев, нам практически не известно.
Такое, необычное на первый взгляд, положение вещей объяснялось, прежде всего, тем, что у историков отсутствовали самые важные и верные данные – письменные.
Имеющийся археологический материал скуден и разно временен, создать при помощи его какую-то общую картину пока невозможно. Поэтому единственным доступным материалом для исследователя оставались клочки неких письменных источников, древних литературных памятников и местных преданий.
«…Раннесредневековые письменные сведения, повествующие о жителях Западной, Средней и Восточной Сибири, очень малочисленны. Значительная часть этих сведений содержится в различных изданиях, составляющих историко-культурное наследие других народов. Эти источники мало повествуют о территориях проживания конкретных сибирских этносов. Поэтому их географическая локализация на современных картах в большинстве случаев является достаточно условной процедурой и, как правило, сопровождается научными дискуссиями». (Гумилев Л. Н. Известия Всесоюзного Географического общества СССР. 1959. № 1).
Не одни только письменные сведения Средневековья, данные этнографии, фольклор и местные мифы служат материалом для выяснения интересующих нас проблем. Не менее важную информацию несут в себе и более ранние мифологические представления других народов о землях племен Саяно-Алтая. Использование литературного памятника как источника по истории того или другого народа – явление далеко не новое.
Разумеется, что в любом литературном произведении исторические факты даются в переосмысленном виде, зачастую с большим искажением и всегда в плане идеологической направленности автора. Но эти обстоятельства не могут и не должны удерживать исследователя от привлечения литературных памятников в качестве исторических источников. Его задачей является критическое осмысление сообщаемых в произведении исторических сведений, сопоставление их со всеми другими известными ему данными.
Не следует оставлять без внимания тот факт, что между двумя крайними точками – западом от Уральских гор и востоком до Саяно-Алтая – простирались обширные евразийские степи, населенные издревле некими племенами-кочевниками, со своим уникальным взглядом на мир, не сохранивших письменных источников.
Именно кочевники были создателями собственной мифологии, в основе которой лежали представления мировоззрения, воплотившиеся в образах древнего искусства многих народов Евразии. Конечно, не были исключением и племена Саяно-Алтая, они дополняли от поколения к поколению эпические предания, мифологию, искусство многих евразийских народов своими сюжетами, уходящими в последствии в индоевропейскую и тюркскую мифологию. Одним словом, Саяно-Алтай в древние времена был связующим звеном между двумя великими цивилизациями Запада и Востока.
Местные мифы со своими «варварскими» сюжетами видоизменялись порой до абсурда, потому что становились оружием в верованиях и идеологиях «избранных». И многим ученым казалось, что только они, а не кто другой, двигались на Восток.
Конечно же, в среде «избранных» могли быть и создатели сборника гимнов «Ригведы» – основного письменного памятника по истории и мировоззрению индоевропейских народов, причисляемых к так называемым ариям. Как выяснится позже, некоторые части из гимнов «Ригведы» послужат бесценным источником по изучению также этносов Сибири. Одним из особых текстов гимна, я бы сказал, «идеологической направленности», и был миф о диких племенах пани, где причудливо сплелись мотивы змееборства и порабощения ариями другого народа. (Анализ этого легендарного ведийского мифа мы рассмотрим ниже).
Мотив змееборства (героя-победителя над змеем из глубин сибирских гор) представлен у многих индоевропейских народов. Если «историю переписывают победители», то над загадкой, кем были эти победители или побежденные, нам и предстоит поломать голову.
Большой и интересный вопрос об использовании в словарном составе «Ригведы» архаизмов, к сожалению, остается открытым, так как мы не представляем достаточно ясно разговорного языка того времени. В силу этих же причин ничего нельзя сказать и о соответствии разговорного языка того времени с литературным языком памятника. Эти положения, как предмет изучения, еще ожидают своих исследователей. Все это и явилось темой для специального исследования, которую предстоит рассмотреть нам в следующих главах.
Время и место создания «Ригведы», а тем более ее отдельных циклов и гимнов, неизвестно. Считается, что она была упорядочена в середине II тыс. до н. э., сразу же после переселения ариев в Индию. (Ариями себя называют индоевропейцы в середине II тыс. до н. э., ушедшие из степей центра континента в долину реки Инд).
Исследователи не сомневаются, что отдельные части сборника зародились еще на прародине ариев. А сейчас известна родина ариев? Может вопрос, волнующий не одно поколение? По текстам некоторых гимнов «Ригведы» похоже, что это была огромная лесостепная зона, огражденная с востока некими горами, откуда каждое утро являлась их солнечная богиня Ушас («Заря»), или Сурья.
