Скрип двери. Потом тихие шаги, словно кто-то босиком идет по каменному полу. Звук далекого детского смеха, откуда-то из-за грани.
«Фрэн, догони меня! Догони меня, Фрэн!» – слышится веселый мальчишеский голос.
Кто-то пробежал по коридору.
Джеймс вскочил с кровати, бросился к окну и резко отдернул штору, впуская в спальню лунный свет. Крохотные пылинки вихрем закружились в зыбких серебристых лучах. Темно. Пусто. Тихо. Граф распахнул окно настежь, поежился от ночной прохлады, глядя на пустынные аллеи парка, темные клумбы и деревья, кроны которых еле слышно шелестели под порывами ветра. В душную комнату ворвался воздух, напоенный ароматами цветов и влажной травы. Оставив окно открытым, Джеймс задернул шторы – серебристо-голубое сияние луны раздражало и вызывало смутное беспокойство. В комнате стало совсем темно. Камин давно прогорел, и только рубиновые угли, словно глаза демонов Преисподней, следили за беспокойным хозяином замка Райли, заставляя того еще больше нервничать.
Граф подошел к двери, открыл ее и выглянул наружу. Никого.
Опять голоса из прошлого. Все чаще и чаще. Сколько он уже их слышит? Полгода? Или больше?
Доктор Хартман давно настаивает на необходимости сменить обстановку. Может, он прав. Тем более сейчас, в сезон. Но стоит только подумать о вероятной встрече с Ричардом… Нет. Исключено. Уже два года, как исключено…
Граф прислушался. Все так же тихо. Только ветер завывает где-то в длинных коридорах замка и каминной трубе. Опять померещилось?
Сна как не бывало. Джеймс так надеялся, что сегодня, после длительной верховой прогулки, удастся быстро заснуть, но нет… не вышло. На прикроватной тумбочке уже давно обосновалась склянка со снотворным. Граф редко мог заснуть без него. Из-за проклятых голосов. Он слышал их почти каждую ночь, ближе к утру. Как сейчас.
Сев на кровати, Джеймс взял склянку и отпил лекарство прямо из горлышка, пообещав себе, что завтра в очередной раз инсценирует свой отъезд и несколько дней проведет в комнате Фрэнни, выходя лишь по ночам, чтобы погулять в парке. В потайном убежище всегда было спокойно и тихо. Томас украдкой приносил туда еду, воду и книги из библиотеки, в то время как остальные слуги пребывали в уверенности, что хозяина нет дома. В окружении темно-фиолетовых стен никогда не звучали призрачные голоса и не было места кошмарам. Никаким. Никогда.
Снотворное и на сей раз не подвело. Джеймс проснулся ближе к полудню. Повалялся немного в кровати, встал, оделся. Он всегда одевался сам, не считая возможным показывать свое тело даже верному камердинеру Томасу – в конце концов, слуга все-таки являлся мужчиной, а лорд Сеймурский… нет. К счастью, эту тайну знали лишь трое, включая самого графа.
Покончив с утренними процедурами, Джеймс спустился в малую гостиную и устроился в кресле. Взяв свежую газету, погрузился в чтение, не обращая внимания на угрюмые взгляды Томаса. Старый камердинер в последние годы стал просто невыносим.
– Сэр, прикажете накрывать завтрак? – спросил один из младших слуг.
– Да, пожалуй, уже можно, – лениво ответил граф, листая пахнущие типографской краской страницы.
Он с большим интересом просмотрел передовицу, но про взрыв экипажа, принадлежащего некоему капитану Гилберту, на сей раз ничего не нашел, хотя две недели назад скандал разразился громкий. Высказывались разные предположения о причинах, но вариантов было не так-то много: либо преднамеренное убийство и подложенная взрывчатка, либо проблема с кристаллом. Сначала большая часть мнений сходилась к первому варианту – все-таки за прошедшие четырнадцать лет артефактные мобили не взрывались ни разу, но потом поползли слухи о том, что все-таки экипажи не так уж и безопасны. И дело вовсе не в быстрой езде. Из-за поднятой шумихи акции Общества поползли вниз, и, воспользовавшись этим, брокер лорда Сеймурского увеличил пакет своего нанимателя еще на два процента, заодно остановив падение курса. Полицейское расследование закончилось официальным заключением, что капитана Гилберта настигли враги, благо его военное прошлое предполагало мотивы у доброй дюжины людей, один из которых как раз накануне взрыва скрылся в неизвестном направлении. Свалить на него вину оказалось делом несложным.
Листая газету, граф совершенно случайно остановился взглядом на колонке с объявлениями о помолвках и бракосочетаниях и замер, прочитав: «Мистер и миссис Энтони Тальбот из Ландерина объявляют о помолвке своей дочери, мисс Франчески Тальбот, с мистером Ричардом Генри Кавендишем, сыном мистера и миссис Вильям Кавендиш из Гайд-Вилля».
Отшвырнув от себя газету, словно то была ядовитая змея, Джеймс, задыхаясь, вскочил на ноги. Дернул ворот сорочки, оборвав пуговицу. Встретился взглядом с Томасом… Камердинер все знал. Граф понял это сразу по торжеству в выцветших блекло-голубых глазах слуги.
«Бежать! – мелькнула в голове паническая мысль. – Бежать!»
Маска лорда Сеймурского развеялась как дым. А под ней была… мертвая Фрэнни. Ошеломленная, растерянная и испуганная леди Франческа, которая умерла для всего мира четырнадцать лет назад вместо своего брата… Со всех ног девушка припустила в фиолетовую комнату, даже не думая, что у слуг появятся вопросы. Ощущение безвозвратной потери захлестнуло ее, словно девятый вал, утопив разум в беспросветном отчаянии.
