Чтобы добраться до прииска Топольки, мне пришлось лететь с пересадками и одолеть добрую половину глобуса. В африканской Джидде я оседлал воздушный лайнер и через три часа приземлился в Римском Леонардо да Винчи.
Все воздушные терминалы выглядят одинаково и похожи на большие ангары. Леонардо да Винчи – не исключение. Нагромождение серебряных балок украшенных всякими финтифлюшками. К высокому потолку стремится деревянный циферблат «Золотого сечения» Леонардо. Бесконечные галереи электронных табло с расписаниями взлётов и посадок. Под высокими сводами, словно муравьи, снуют озабоченные пассажиры – улетающие, только что прибывшие или мечтающие где-нибудь перекусить.
Успеваю съесть хрустящий рогалик и запить его «капучино». Быть в Италии и не отведать фирменный кофе – это преступление. После завтрака мой кошелёк стал легче на пятнадцать баксов. Акулы империализма!
Потом я пересел в другой самолёт – «Боинг 777». Американцы его называют «Трипл севен». Однажды я наблюдал, как эти лайнеры собирают из комплектующих на заводе в Сиэттле. «Трипл севен» – красивый и надёжный лайнер. Ему можно доверить свою драгоценную жизнь.
Проснулся я уже в Лондонском Хитроу. По зелёному коридору благополучно миновал таможню. Теперь, первым делом, нужно было перекурить. Все мужчины рванули в ближайший туалет. Тут же явился здоровенный британец в морской фуражке и вежливо заявил:
– Джентльмены, здесь курить нельзя. Курить можно в специальном помещении – smoking-room!
– Далеко это? – спрашиваем.
– Нет. Всего полмили отсюда.
С ним не стали спорить и снова закурили, когда служитель ушёл.
Я исследовал окрестности терминала, полюбовался взлетающими лайнерами и завязал разговор с местным таксистом. Английский кэб – это нечто! Рубленая конструкция на колёсах с высокой квадратной кабиной.
– Хорошая машина! – сказал её владелец.
– Почему такая высокая? – спрашиваю.
– Это для того, чтобы джентльмен мог войти в салон, не снимая своего цилиндра.
У моего собеседника есть свой дом в пригороде и большая семья.
– Две собаки, два кота, три дочки и ещё жена, – сказал шофёр. – И все жрать просят! При этом никакого уважения!
Шофёр был солидным, с широким красным лицом и польскими вислыми усами.
От него я узнал, что его Дэби – та ещё стерва, Габи – боже мой! вообще, стерва. Джесс – ну, совершенно стерва и, в добавок, она ещё и толстая «бич».
– Это вы про дочек? – спросил я.
– Шутишь, парень! Это мои подружки.
Пока мы беседовали, я не заметил, что терминал совершенно опустел. Куда-то исчезла многоцветная толпа пассажиров и разъехались все чёрные кэбы. Наконец, моего водителя зафрахтовала пожилая суетливая леди и он увёз её в дымные сумерки.
На табло обещали, что мой лайнер вылетит рано утром, поэтому я решил сэкономить деньги и перекантоваться в аэропорту. Ночевал на жёсткой скамье, голова к голове с чернильно-чёрным негром. Мы пытались общаться, но он слабо говорил по-английски, а я ничего не понимал в сенегальском. В огромном зале больше никого не было.
Утром я заполнил таможенную декларацию. Полгода назад наш экипаж добирался в Амстердам через Лондонский Хитроу и здесь мы проходили таможенные формальности.
– Что тут писать? – спросил меня тогда первый помощник.
– Имя и фамилию, – говорю, – срисуйте правильно с паспорта.
Комиссар был новеньким в экипаже и впервые в этой высокой должности. В прошлой жизни он был обыкновенным электриком. Слово гёрл он понимал как чувиха, а его любимым лозунгом был клич: «Янки, го хоме!»
Комиссар аккуратно написал свои данные печатными буквами.
– А в графе «Sex»?
– Это сугубо индивидуально – регулярно или нет. У вас как?
– У меня регулярно. Как это будет по-английски?
– Р-е-г-у-л-а-р, – сказал я по буквам.
REGULAR – написал комиссар и поставил в конце восклицательный знак. Потом он секунду подумал и неуверенно произнёс:
– Вообще-то, у меня уже две недели, как бабы не было…
– Значит, не регулар, – говорю, – регулярно, это когда три раза в неделю. Двенадцать раз в месяц, в соответствии с международной конвенцией.
– Какой ещё конвенции? – почувствовал подвох комиссар.
– SOLAS, естественно, – поддержал меня капитан, стоявший рядом.
Он прижал ладонью усы, чтобы не зарыдать.
– Что же теперь делать?
– Напишите спереди «NO».
Помполит написал «NO REGULAR», после чего зачеркнул восклицательный знак.
Капитан незаметно, под столом, стиснул мне руку. Его глаза были влажными. Это были слезы отчаяния.
Так мы узнали об интимной жизни партийного работника. А секс, согласитесь, во многом характеризует человека, даже если он – помполит.
Кстати, в таможенной декларации слово «SEX» означает пол. Мужской или женский.
С прилётом в Амстердам, нас поселили в первоклассный отель. Среди ночи организовали завтрак и каждому определили уютный персональный номер. Я уже смыл с себя дорожную пыль и был на пути в страну грез, когда в дверь постучали. В матовом свете коридора маячила нескладная фигура в черных сатиновых трусах. Руками фигура обнимала подушку.
– Начальник, – сказал комиссар, – можно, я у тебя переночую?
