Посреди бескрайнего океана, вдали от морских путей затерялся маленький островок. Его высокие скалистые берега скрывали неприметную тропинку, которая сквозь вьющиеся дикие заросли вела к заброшенному рыцарскому замку. Как вообще за тысячи миль от материка оказался здесь этот замок? Рассказывают, что много лет назад сюда пришли и стали на рейд сразу несколько больших кораблей. Первым на берег высадился печальный рыцарь-отшельник, бежавший от бесконечных войн и интриг королевского двора. Он верил, что здесь, где никогда не ступала нога человека, наконец, обретет полный покой. Вместе с ним прибыли его оруженосцы, слуги и крестьяне его поместий со своим нехитрым скарбом. Высадив людей, корабли уплыли. Крестьяне соорудили себе хижины и начали строить замок для своего господина. Три года они таскали камни, обтесывали их и возводили стены. Когда замок-крепость был готов, вокруг него вырыли глубокий ров и заполнили его водой. Через ров соорудили подъемный мост. От кого хотел спрятаться рыцарь в этой крепости? Кто мог напасть на него на этом, заброшенном на край света острове? Все это до сих пор так и осталось загадкой. Рыцаря-отшельника звали Эдмунд, вернее сэр Эдмунд. Поговаривали, что он был братом английского короля. По окончании строительства сэр Эдмунд со своими слугами поселился в замке. Однако полный покой рыцарю оказался не по душе. Иногда он все-таки устраивал шумную охоту на оленей или диких кабанов. А изредка по его приглашению в гавань заходил корабль и привозил других рыцарей. И тогда на берегу океана проходили рыцарские турниры. Рыцари облачались в сверкающие доспехи, садились на лошадей и разъезжались в разные стороны. А потом разворачивались, опускали забрала и, пришпорив лошадей, мчались по песку навстречу друг другу, грозно выставив вперед длинные копья. Тот, кто сбивал соперника с лошади, сам оставаясь в седле, объявлялся победителем. После этого рыцари и их оруженосцы ехали в замок, где устраивали пир в честь победителя турнира. Время от времени сэра Эдмунда настигала тоска по настоящим сражениям, ведь он был воином, более того воином не простым, а полководцем. Его душа рвалась в бой, сердце жаждало смертельной схватки с врагом. Тогда он садился на свой корабль и отправлялся обратно к родным берегам. Добравшись до столицы, он падал на колени перед королем и просил участия в очередном сражении. А после битвы со свежим шрамом на мужественном лице рыцарь возвращался на остров уставший, но счастливый от новой победы. Так было много раз. Однако в последнем сражении удача вдруг отвернулась от него, и пораженный вражеским копьем сэр Эдмунд замертво упал с лошади. Несмотря на гибель главнокомандующего, его армия продолжала сражаться и в той битве победила. По окончании траура по погибшему герою король прислал на остров корабли, которые забрали осиротевших крестьян и увезли их отсюда навсегда.
Когда остров обезлюдел, из подвала замка на первый этаж поднялись мыши, почувствовавшие себя единственными его хозяевами. А самый толстый мышонок звонко постучал по рыцарскому щиту и заявил: – Теперь я ваш король и это мой королевский дворец! А наш остров – мое мышиное королевство!
Поскольку самопровозглашенный король был не только самым толстым, но и самым сильным, спорить с ним никто из мышей не решился. Так родилась королевская династия Топтунов. Почему Топтунов? Да потому, что главы этого семейства постоянно топали ногами. Это топанье ногами удивительным образом передавалось по наследству. Кроме этого, у всех мышиных королей были собственные первые имена, которые им давались уже за их личные заслуги еще в детстве. Поскольку Топтун Первый стал королем уже в зрелом возрасте, он получил имя Толстун Топтун Первый. Его наследник еще в колыбели уже посвистывал, как морская свинка. А когда вырос, то свистел уже как ветер в мачтах корабля во время бури, отчего получил имя Свистун Топтун Второй. В свою очередь, сынок Свистуна и соответственно внук Толстуна, с малых лет обожавший ворчать по каждому поводу и без повода, был назван Ворчун Топтун Третий. Наследник же Ворчуна не был так безобиден, как его папочка, так как драться начал еще в люльке. Когда кормилица наклонялась к нему, чтобы покормить, он бил ее в нос ногой и при этом громко пищал. Став старше, он уже колотил своих слуг и учителей, и мог подраться даже с поваром, принесшим ему кашу. Поэтому стал именоваться Драчун Топтун Четвертый. И, наконец, нынешний король отличался тем, что с самого рождения капризничал по каждому поводу и при этом конечно топал ногами, как и все его предки.
– А-а-а-а! – кричал маленький королевич, недовольный, что его рано разбудили, и топтал ни в чем не повинную подушку.
–У-у-у! – ревел он, не желая есть манную кашу, бросал на пол ложку и стучал ногами по стулу, на котором сидел.
– Весь в своего папу, – тихо ворчали слуги, намекая на Топтуна Четвертого.
– Хорошо хоть не дерется, как его папаша, – шептали другие слуги.
Король рос, превращаясь из маленького королевича во взрослого короля, но при этом не переставал постоянно капризничать и топать ногами по каждому поводу или вовсе безо всякой причины, в честь чего был именован Капризулей Топтуном Пятым. Прошли годы, король облысел, отрастил круглое брюшко, но и теперь по несколько раз в день в замке раздавались его крики, от которых звенели витражные стекла, и был слышен такой топот, что от него тряслись стены, роняя на пол развешенные на них рыцарские щиты. При этом с портретов на стене замка на него всегда укоризненно смотрели и теребили серые усы все четыре его предка – отец, дед, прадед и прапрадед.
